Есть люди, которых даже придурками-то не назвать... Вроде и ложку не в ухо суют, но по жизни дураки прямо-таки сферические.

Сосед сверху у меня такой.

Не люблю я его, вообще-то, за дело. То он неделями перфоратором что-то долбит, то забыв ключ ломится к себе через мой балкон (раза два в месяц), то зальёт пол вишнёвым соком и на моём потолке расплываются жуткие кровавые пятна...

А тут купил себе Мошыно. Мошыно древнее, прогнивший глушитель в шесть утра будит весь двор. А ему пофигу.

Иду я, а этот жизнерадостный упырь что-то ковыряет в Мошыне. Увидел меня, машет.

— Эй, сосед! Слыш чо, у меня диски тормозные поржавели и пищат страшно, когда торможу. Чо сделать-то можно?

— А чтоб я знал, — говорю. — вообще, чтоб не пищало, можно солидолом намазать.

— О! — говорит упырь.

— Точно, блин!

Выхожу через полчаса за хлебом. Мошыно с разбитой мордочкой упёрлось в мусорку. Несколько человек соседей дружно и эмоционально "хвалят" упыря.

— Ну блин, сосед, ну что за вот такие вот советы, а?

— А что, — спрашиваю, — пищали тормоза? Нет? Ну вот. Я ж и сказал, что пищать не будут, ага.

Из-за спины упыря мужик со второго этажа мне подмигнул и показал большой палец.

Поймала жениха на измене. Вместо извинений и просьб простить, он ответил: "Выметайся нах[рен], могла ничего не заметить и все было бы как всегда". Напомнила, чья квартира. Услышала кучу матов в свой адрес, успела перехватить руку у челюсти и увернуться. Сдержалась, чтобы не убить. Выкинула его икс-бокс и его ноутбук с 10-го этажа, самого на лестнице спустила. Ох[рен]ел!

вчера разговор с женой:

Ж> не знаешь, <name> хороший доктор?

Я> да вроде, а что, заболела

Ж> не, я думала удалить нижние ребра, чтоб талия тоньше была

Я> это тебе не к нему, а Гудвину

Ж> а он тоже в нашей больнице работает? хороший доктор?

Я> не, он не местный, в другом городе работает, в изумрудном. Не знаю насколько хорош, но кое кому он с мозгами точно помог.

Ну и почему я после этого козел?

О вреде самолечения В последний год своей жизни доктор Боткин разрабатывал проблему старости, хотя самому ему не удалось до нее дожить – он скончался, когда ему было всего 57 лет. Работа без отдыха подорвала его силы. У Сергея Петровича начала развиваться болезнь сердца, усилившаяся после смерти любимого сына. Именно тогда Боткин поставил единственный неверный диагноз – самому себе: он упорно считал, что страдает от печеночной колики. Ученики настояли, чтобы он выслушал свое сердце при помощи стетоскопа, но он вскоре убрал инструмент, сказав: "Да, шумок довольно резкий!". И не пожелал изменить своего мнения. В 1889 году, как писали газеты, "смерть унесла из этого мира самого непримиримого своего врага".