К слову о девяностых. Как-то сидели целый месяц на хлебе, воде и картошке. Денег не было вообще. Гуляю во дворе, мне 10, лето, каникулы. И вижу: из-за угла нетвердой походкой выруливает мой папаша, пьяный в хлам, и усердно тащит пятикилограммовый мешок сахара. Я чуть не завизжала от счастья, ведь это означало, что теперь можно будет пить сладкий чай. А еще можно будет поджечь сахар в чайной ложечке, быстренько затушить, чтобы получилась корочка жженого сахара, и сосать эту ложечку как леденцового петушка на палочке. Однако, не доковыляв до родного порога буквально пару шагов, хмельной добытчик путается в собственных ногах и падает на асфальт. Мешок рвется. Белоснежный сахарный песок растекается по асфальту. Горе-предок матерясь поднимается с колен и, пытаясь поймать равновесие, топчется грязными ботинками по моему счастью. А я, давясь слезами и смертельной обидой, собираю горстями это белое сладкое чудо прямо с земли, надеясь спасти хоть что-то...