Косатки, хитрые вы сволочи

Австралия, залив Таффорд, середина XIX века. Это одна из "перевалочных баз" синих китов и финвалов, мимо залива шли тогда их регулярные пути кочевья. Естественно, эту локацию облюбовали китобои. Но в открытом море кит легко уходил от кораблей, а дальнобойных гарпунных пушек у людей ещё не было. Редкой удачей была ситуация, когда кита удавалось загнать непосредственно в залив — там бедолага-гигант лишался свободы манёвра, и его можно было достаточно легко загарпунить. Но кит не идиот и сам в залив не полезет.

В это же время за стадами китов следуют голодные и злые косатки.

Косатка любит кита. Косатка ценит кита. Косатка просто, блин, обожает кита. Это сколько ж мяса для бедного дельфинчика! Косатки могут даже атаковать кита, собравшись в стаю, и в принципе его заесть, но: это колоссальный риск. Почуявший близость смерти кит сопротивляется, как сам дьявол, и часть стаи может погибнуть при атаке или серьёзно пострадать. А косатки, пусть они и жестокие убийцы всего живого вообще, сверххищники океана, друг к другу относятся очень нежно и преданно, и каждая смерть для них — ужасная драма и боль. Живут они долго, группы образуют по семейному признаку, в общем — рисковать драгоценными жизнями сородичей им никакого интереса нет.

И вот проходит год за годом. Иногда людям удаётся загнать кита в залив и убить, иногда кит вырывается в открытое море и уходит. Иногда косаткам удаётся, одурев от голода, таки наброситься на кита и съесть, иногда кит яростно расшвыривает косаточью банду и опять же уходит. А потом происходит ЭТО.

Всё это время косатки наблюдают за людьми. И в какой-то момент они понимают, что им надо делать.

Они начинают загонять китов в залив. Стая косаток набрасывается на кита и гонит его от моря в бухту; а когда кит, загнанный в угол, решает драться до последнего — косатки немедленно отступают. Они предоставляют действовать людям! Люди не глупее дельфинов, они быстро смекают, в чём тут дело; и заметив одинокого кита, который почему-то диким зигзагом приближается к заливу, китобои немедленно спускают на воду вельботы. Прямо вокруг них в воде скачут косатки, клацая зубами; но люди их не боятся, они знают, что это союзники и помощники. Люди убивают кита гарпунами и забирают часть туши — а остальное честно оставляют плавать в воде. Кушайте, дельфины! Заслужили.

Следующий этап: косатки присматриваются к человеческой охоте ещё внимательней, и понимают не только то, что люди способны легко убить опаснейшего зверя, но и то, как именно они это делают. После чего эти скотины дожидаются, пока в кита воткнутся первые гарпуны. Это самый опасный для людей момент: раненый кит начинает метаться, он мало того что может перевернуть и разбить вельбот, он ещё и может таки вырваться и уйти умирать далеко в море, где хрен ты уже подберёшь его тушу. Что делают дельфины? От каждого гарпуна свисает длинный трос с поплавком. И косатки начинают после попадания гарпунов хвататься зубами за эти тросы, удерживая кита на месте! Китобои рассказывали, что вожачка стаи — у косаток матриархат — начинала при этом яростно выпрыгивать из воды, как бы вопя: "Ну, ну, тормозные обезьяны, давайте же! Мы танкуем, вливайте! "

Это сотрудничество продлилось не меньше десятка лет! Обе стороны были полностью довольны друг другом. Вероятно, пройди таким макаром ещё несколько веков — и косатки бы окончательно приручились, у них бы укоротилась мордочка, появился бы прикольный пегий окрас, трогательные вислые уши и хвост колечком и они начали бы приносить китобоям потерянные гарпуны в пасти. Но... тут ведь как: большие полосатики тоже умные. Они посмотрели на этот угар и чад кутежа, сказали "Седна-мать, киты добрые, шо ж деется-то" — и навсегда ушли от берегов залива Таффорд, изменив вековые пути своих откочёвок. Люди и косатки взгрустнули, поникли головами, пожали друг другу с благодарностью руки/плавники — и разошлись в разные стороны искать другой удачи.

А вот теперь расскажите мне ещё раз, дорогие мои свидетели Церкви Бихевиоризма, о уникальности и единичности феномена человеческого сознания.

Брат работал в оченно серьезной конторе. Приезжает в эту контору инспекция по охране труда — три дядечки. По окончании проверки выдают акт. То да сё и внизу подписи-фамилии этих дядечек. Внимание — Безделов, Бухалов и Рюмкин!

Если б я была супергероем, меня бы звали "комнатный срач".

В 90-х годах пытались меня затолкать в тачку силой какие-то упыри. Спасла меня девушка, проходившая мимо. Вытянула из машины, крик подняла, помогла отбиться. Мы с ней очень сдружились, стали много времени проводить вместе. Но через несколько лет она призналась, что она лесбиянка и влюблена в меня. Я по юной дурости стала ее оскорблять, орать, ушла, хлопнув дверью, и более мы не виделись. Сейчас я понимаю, что она просто открылась мне, ни к чему не обязывая, излила душу, а я ее предала...

Дело было в середине девяностых прошлого века, я тогда учился в институте и до восьмого корпуса приходилось добираться на трамвае. Так вот, дело-то и было в трамвае. Я не знаю как в других городах, у нас же в трамвае с одной стороны идут сидячие места одинарные, а со стороны дверей, идут сдвоенные сидячки. Я сижу в одинарном ряду, напротив меня сидит женщина лет 35-40 в светлом пальто (октябрь на улице, слякоть), а сразу за ней, так же в сдвоенном ряду мужик с дочкой лет пяти. Причем дочка сидит прямо за женщиной и болтает ножками и задевает пальто женщины (сиденья-то не сплошные, спинка и поджопник разделены). Женщина один раз сделала девочке замечание, второй раз, затем обратилась к мужику, чтобы он повлиял на поведение дочки.

Мужик говорит дочке:

— Доча, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не пинала тётю?

— А тебе сколько раз мама говорила, чтобы ты не пердел на кухне.

После этих слов, сказанных довольно громко, мужик хватает дочуру и выпрыгивает из трамвая на следующей остановке. Вот тут-то трамвай взорвался диким хохотом, причем, вошедшие люди не могли вкурить почему все смеются и им начали объяснять в чем дело.