Совсем поздний вечер. Маршрутный автобус – списанные отовсюду останки «Икаруса» – громыхает из пункта А в пункт Б. В самом хвосте, на некотором возвышении, сидят три красны девицы, одна из них скромным образом я. Кресло аккурат напротив прохода осчастливлено присутствием законченно гламурной особы. На ней пушистая белая курточка и сапожки на шпильках; в одной руке – банка джин-тоника, подмышкой зажата сумочка, из которой торчит книга Коэльо, в другой руке мобильный телефон, куда создание что-то вдохновенно щебечет. А кресла многозначительно так поскрипывают.
«Я тебе говорю, ты кааазел, – сообщает трубке девушка. Автобус разгоняется. – Ты все деньги тратишь на свою машину, а я тоже человек. – Автобус все еще разгоняется. – Она сломалась – ты ей что-то покупаешь, вот у меня плохое настроение, я тоже сломалась, почему ты мне ничего не покупаешь? – Автобус, похоже, готовится взлететь. – Ненавижу твою машину, чтоб ее не было вообще, вот!»
Заслышав такое святотатство, Икарус останавливается, как вкопанный. Девушкино кресло вылетает из креплений и вместе с девушкой вываливается в проход. В середине полета происходит сброс вспомогательных частей, кресло падает и укатывается к двери, девушка же стремительным домкратом пикирует в середину салона, где и приземляется на пол вниз лицом. Долгая потрясенная пауза в исполнении всех пассажиров и даже двигателя. В тишине – сдавленный мрачный голос:
– Я тебе перезвоню.