КОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ

Ехали мы с оператором Колей в мой любимый город Питер.

Попутчик в купе был только один – причесанный сухонький старичок.

Двубортный костюм и какие-то довоенные манеры. Одни запонки на манжетах чего стоят...

Меня вот, например, в последний раз в строгом костюме видели в 1984 году на выпускных экзаменах. А этот в поезде. Да еще и в галстуке.

Коля принялся бегать в тамбур, чтоб убить время курением, а я стал ловить спутники на своем КПК, посмотреть далеко ли еще до Питера?

Дед, как только аккуратно повесил пиджак на вешалку, сразу стал приставать к нам со своей большой потертой шахматной доской.

Оказалось, что он председатель одного московского самодеятельного шахматного клуба и едет для организации турнира с питерскими коллегами.

Звали его соответствующе статусу – Янош Альбертович.

Дед, расставляя фигуры:

— Молодые люди, давайте скоротаем день до вечера хорошей шахматной партией.

Я:

— "Хорошей" не получится, а "какой-нибудь" не хочу оскорблять ваш шахматный интеллект.

Я и, правда, в шахматы играл даже хуже Остапа Сулеймановича.

Коля:

— Нет, спасибо. Я тоже вынужден отказаться. Вот если в настольный теннис, то да, а в шахматы вам точно будет с нами неинтересно.

Дед все продолжал призывно показывать на видавшие виды, аккуратно расставленные фигуры, как будто предлагал в пустыне холодную воду...

Но пить нам не хотелось.

Через час уговоров он нас слегка подгрузил.

И тут я толкаю Колю в бок и шепчу ему: "Соглашайся на черные. Сыграем"

Я уселся за столиком у окна, Коля рядом, Янош Альбертович, в предвкушении, потирая сухонькие ручки, напротив нас.

Дед начал Е2-Е4.

Коля отвечал мощно и размашисто, думая не более секунды, но перед каждым ходом заглядывая под стол.

Первую партию мы все-таки проиграли в жесткой борьбе. На доске оставались только несколько фигур.

Перед второй партией я внес глобальные коррективы в Колину игру – мы с первого уровня перешли сразу на шестой...

Дед, радостно расставляя фигуры:

— Не переживайте, Николай, у вас есть задатки, но вы не можете в ключевые моменты сосредоточиться и как следствие детские и необдуманные ходы. Не гоните, перед каждым ходом чуть подумайте.

Янош Альбертович нехотя, но согласился опять на белые.

В этой партии игра гроссмейстера Николая преобразилась до неузнаваемости: на доску не смотрит, взгляд рассеянный, перед каждым ходом все так же заглядывает под стол, но думает уже не по секунде, а по

3 минуты 20 секунд. Немало, но куда деваться – он гроссмейстер, ему виднее.

В результате. Мы задавили деда в его же логове. Партия выглядела странно, как будто это не шахматы, а группа "Альфа" молниеносно уничтожила Амина в его же дворце.

Мат!

У Амина-Яноша Альбертовича нервно закачалась голова и дробно затряслись руки:

— Ну вы, Николай, даже не дали мне... Как-то вы так сразу... А этого подлого хода ладьей, я от вас вообще ожидать не мог...

Коля, протягивая руку:

— Ну, пожалуй, хватит. Один – один.

Дед, заикаясь и тряся головой:

— Как же так, после такого разгрома, я-я-я же ночью спать не буду.

Давайте третью решающую.

Я как Колин тренер ничего менять не стал, и так все шло неплохо.

Дед начал, а Коля через 3 минуты 20 секунд подхватил... да как мощно!

Казалось еще несколько ходов, и мы опять раздавим бедного старичка об его же пешки.

Вдруг Коля сломался, потому, что сломался и я, его тренер. Сломалась вся

Колина гроссмейстерская игра.

Больше под стол смотреть было незачем...

Наши ходы стали бессмысленны и, конечно, дед скоро очухался, доведя дело до быстрого мата.

Янош Альбертович улыбаясь собирал в коробку фигурки, чуть ли не целуя каждую:

— Николай, я вам вот что скажу: у вас, безусловно, есть недюжинный шахматный талант, о котором вы и сами не подозреваете. Я победил только потому, что у меня за плечами большой опыт турнирной борьбы. А вот характер у вас слабоват... В третьей партии: великолепный ваш прорыв слоном, так нужно же было доводить эту идею до конца и мне светил мат через два хода, а что вы? Какие-то непонятные, беззубые ходы... Будто вы сдулись... ну не огорчайтесь, проиграть такому сильному игроку как я незазорно.

Я:

— Аккумулятор сел.

Дед:

— Вот точно вы сказали, как будто батарейка села у Николая.

Коля обиженно (тихо, чтоб не слышал дед):

— Повезло ему, что он кощей бессмертный, а мы сдохли. Была бы тут розетка 220, я бы показал ему опыт турнирной борьбы... а слон — это что за фигура?

Эту историю мне рассказал один мужик из Курска.

В дни празднования 50-летия Победы в г. Курске выставили образцы современной военной техники. Среди рядов машин ходил подвыпивший ветеран. Пораженный мощью и возможностями этой военной армады, он тяжко вздохнул и произнес:

"Эх, нам бы такую технику в 41 году… Хрен бы нас немцы за Уралом догнали!"

Идет обсуждение, при каком строе (капитализме или коммунизме) легче получить качественный продукт.

И был получен парадоксальный ответ: ни при одном из них!

Коммунизм и его лайт-версия социализм НИКОГДА не выдаст качественный продукт по определению — потому что просто НЕТ МОТИВАЦИИ что-либо хорошее производить.

Одиночки-энтузиасты не в счет, они при любом строе одиночки.

А капитализм НИКОГДА не выдаст качественный продукт по определению, ибо прибыль рулит, а это значит сделать один идеально-несокрушимо-вечный продукт — плохо, сделать стопицот ломающихся-глючных-постоянно обновляемых какашек — о, да, это оно!

В одной семье пес лидерство завоевывал. Кусал всех, срал везде. Признавал только хозяйку. Терпение хозяина лопнуло, когда пес навалил кучу на супружеском ложе. Тогда хозяин дал жене по морде, когда заступаться стала. Псу тоже, схватил за ошейник, затащил в ванную и обоссал. Методично. С ног до головы... Потом выгнал пса на балкон, закрыл дверь и в грубой форме отымел жену. Вот с тех пор они оба поняли, кто, б%ядь, в доме хозяин...

Появились у дачного дома осы. Ну летают и летают. Не особо их и много. Чашку, конечно, на веранде уже не оставишь или арбуз тот же, а так пусть летают. Потом появились шершни. А шершни они большие, жужжат страшно, жалят больно, да и вообще. С шершнями было решено бороться. Всех в поле зрения поливали обильно дихлофосом, попутно искали гнездо. Гнездо нашлось в старом трухлявом пне на краю участка. Пень был также облит дихлофосом, затем керосином и наконец сожжен. И начался ад. Невозможно открыть окно, невозможно выйти из дома. Кругом осы, осы, осы. Ужалены были все и неоднократно. Пришел в гости сосед. Посмотрел на наши мучения и рассказал, что не надо было уничтожать шершней. Они не дураки, на людей не нападают практически, а ещё они жрут ос. Удалили бы осиное гнездо и осы бы пропали, и шершни улетели. Слушала я его и думала — как часто мы во всех делах воюем не с причиной, а следствием, не с бедой, а проблемками. Как много мы тратим сил на ненужную борьбу и делаем себе только хуже...