Жигулёнка" угрожающе сместился в сторону канала. Всё — говорю. Стоп.

Даже не шевелись.

Оглянулись — рыбаков нет, но далеко в поле работает трактор. Отправился к нему за помощью. Трактор ярко жёлтого цвета, сновал между оросительными каналами и таскал за собой какое-то железо. Тракторист, лет сорока — шестидесяти, только выяснив, что ему обязательно нальют, моментально отцепил свою технику и пригласил меня в кабину. Я и не подозревал, что гусеничные трактора могут летать.

Вытащить машину на бетон было делом одной минуты. Водочку мы выпили вечером, но Михаил в машине всегда возил пепси-кольную бутылочку медицинского спирта. Спирту тракторист был рад необычайно. Не смутило его, то, что спирт из раскалённой на солнце машины был ужасно тёплым, если не горячим. Откладывать выпивку на потом было никак нельзя. Когда

Мишка наливал в подставленный стакан, наш спаситель не выдержал и, наклонив другой рукой горлышко бутылочки, сурово сказал:

— Не жадничай!

Обиженный Миша отдал ему бутылку и предупредил, что спирт чистый.

Со словами "за всё хорошее" тракторист втянул в себя почти пол стакана, грызанул луковицу и смачно захрустел. Зрелище, скажу вам, потрясающее.

Закурил. Язык развязался. Представился, Генкой. Стал давать различные житейские советы. Мы сделали попытку уехать, но он попросил чуток повременить – сам он, видите ли, никогда не пьёт. Стали его уговаривать оставить на вечер, мол, жара, а ему ещё работать.

В ответ Гена поведал, что выпимши на своём "Чубайсе", он кивнул затылком в сторону работающего трактора, может станцевать полонез Огинского.

Налил, выпил, загрыз и решительно полез в трактор. Тот под ним взревел и понёсся вниз с дамбы. По полю он летел по траектории, о которой говорят

"как бык поссал". Видимо это и был обещанный танец. К сожалению, музыка в голове Гены закончилась быстро. Метров через двести трактор влетел в небольшой канал, повалился набок и заглох.

Когда мы подбежали, Гена спокойно лежал в тракторе на боку и спал.

Попытались разбудить, но он только дико обматерил нас.

Всё-таки было очень жарко.

А он ещё глубже голову засовывает. Я даже глаза закрыл, думал, он меня поцеловать хочет. Но, нет, он, видимо, просто принюхивался.

Да ладно говорю, и так езжу как пенсионер, проверьте, даже штрафов нет. Простите уж и отпустите.

Обычно это срабатывает, а этот упёрся.

Не могу, говорит, не проси, вижу, что ты не гонщик, но не могу. Хоть минималку, да надо оформить.

И снова голову ко мне суёт, усами шевелит и шепчет:

— Вдруг генерал из окна смотрит...

И вот тут стало мне, граждане, невыносимо стыдно. Представил я как у окна стоит усталый седой генерал в лампасах, заслуженный кадровый офицер, прошедший Крым, Рым, Берлин и Токио и печально смотрит, как я, прохвост, жену у его крыльца высаживаю. Ну, разве ради этого он столько лет боролся с матёрыми уголовниками, жуликами, спекулянтами и прочими силами зла? Сидел в засадах, внедрялся в малины, ловил маниаков и карманников… Нет, явно не ради этого.

Вздохнул я виновато и говорю этому сержанту:

— Выписывай, давай, свою минималку. А жену научу на ходу тут спрыгивать, не графиня. Нас всё-таки много, а генерал один.