В 80-х годах работала медсестрой в хирургическом приёмнике, поступает амбал 1.90 роста и веса полтора центнера с разбитой башкой. Приходит нейрохирург и начинает собирать анамнез, а в процессе неврологическим молоточком перед его глазами водит, по коленкам и предплечьям постукивает. Уж не знаю, что этому амбалу в башку взбрело, только кинулся он на доктора, повалил и под себя подмял, одни ноги из-под амбала торчат. Сказать, что я перепугалась — не сказать ничего, охраны в те годы никакой не было, во мне 50 кг. Позвонила я скорей в отделение с криком "наших бьют" и, пока врачи бежали бегом с седьмого этажа, подскочила я к амбалу и что было сил дёрнула за ногу. Амбал дёрнулся и затих, а я чувствую, что его нога с ботинком из штанины выходит и у меня в руках остается. Стою, ни жива, ни мертва, вниз боюсь посмотреть, тут хирурги прибежали и на вопрос, что происходит, получили ответ:

— Я ногу мужику оторвала.

Протез оказался.

Мужика в обезьянник, нейрохирурга на больничный, а меня два часа чаем отпаивали. Зато потом, если какой-нибудь бузотёр поступал, хирурги ему говорили:

— Ты здесь не очень-то, а то щас Наташку позовём, она тебе живо ноги повыдёргивает.

Моему брату год и 8 месяцев. Говорить он еще не может, но "Машу и медведя" на YouTube включит за две минуты.

Волшебство рождается из случайностей. Фест "Черешневый лес", открытая сцена. Мы ждали Вудкида несколько часов, нас смывало ливнем, концерт не начинался — оборудование намокло. Но мы не уходили. Певец вышел со словами: "f@ck the rain!" — и, плюнув на риски, начал петь.

Ночь. Обволакивающий сознание голос Вудкида. Пульсирующая музыка. Скрипки и барабаны. Белые прожекторы, сияющие в их лучах капли дождя. Целое звёздное небо, льющееся на тебя.

В ту ночь я поверила в магию.

Я испытываю дикую слабость к рыжим. Не зависть, а именно СТРАСТЬ. Отрицательный герой фильма рыжий — люблю; бывший рыжий — до сих пор страдаю; знакомая рыжая — возьми меня на этом столе; одногруппник рыжий — посмотри только на меня, я тебя уже люблю. Сама я брюнетка.

Подобрал котёнка, отдал тёте, кису назвали Боней. Обычное хорошее имя для кошки. Приходя домой к тёте, заметил, что она называет Боню "кошкой-ебошкой". Теперь кошка отзывается исключительно на "Ебошку", а не на "Боню". Кричишь на весь дом: "ЕБОООШКА", — и вот уже Ебошка из другой комнаты бежит. Отлично просто.