это длина стрелы в м). Сейчас кстати в этом цеху собирают из комплектующих БелАЗы. Так вот, город больше всего развился во время и сразу после Великой Отечественной войны. Что не мудрено, во время войны гнали эшелоны с эвакуированными заводами с Подмосковья и с Украины, а после победы — доставили кучу импортного оборудования. В том числе и огромный, по моим впечатлениям тонн на тридцать, итальянский гидравлический пресс. Где-то в середине 70-х годов посетила наш город какая-то иностранная делегация. И затесались там пара — тройка макаронников. Увидели пресс и давай вокруг него круги нарезать. Переводчик переводит: "Типа, пресс уже старый и запущенный, везде все на проволочках прикручено, как он еще работает, совсем нет ухода, да он уже наверное и не работает". Директор завода, такой колоритный татарин, начальнику цеха говорит, где мол Митрич? А Митрич, надо сказать, был легендой заводской. Мог на этом прессе любую работу сделать. Но пил не по-детски. Трезвым, кстати, тонкую работу не делал, мотивируя это дрожанием пальцев. Похоже поймали Митрича уже подшофе, поскольку он сразу вступил с итальяшками в полемику, причем они понимали друг друга практически без переводчика. Короче, говорит Митрич, снимай свои часы, я тебе стекло прессом разобью, но идти они будут. Итальяшка сначала вроде загорелся, но директор предвидя скандал с роллексовым стеклом, которое можно было в то время вставить не ближе, чем за шесть тысяч километров от города, предложил удовлетворивший всех вариант. Бутылка водки и яйцо. Чтобы яйцо поставить на бутылку, засунули его в стопарик. Так Митрич не только яйцо разбил, но и стопарь не повредил. А как же, ведь пузырь то директор ему завещал, если фокус удастся. Короче, макаронники похоже поняли наконец то, что войну мы выиграли не только числом, но и умением.