Еду себе спокойно по ямам. Как вдруг дорога!

С 31 декабря по 8 января священная русская неделя — вдрабадан.

Классика. Врезается в зад мерса 600 на стареньком запорожце дедуля. Выскакивают с мерса братки:

— Ну, дед, ты попал! Давай ключи от машины, от квартиры!

— Берит е!

И вслед им говорит:

— Чтоб вы обосрались!

И те срут, срут, срут, срут, день, неделю, н! е переставая. Что делать? Нашли деда:

— Дедуля! Сделай, пожалуйста, чтобы мы не ссрали, забери квартиру, машину обратно!

— Хорошо, отвечает дед, не срите!

И те день, другой, неделю, не могут срать! Опять к деду.

— Отец! Сделай чтобы было нормально, возьми $ 10000!

— Хорошо, все будет нормально!

— Точно?!

— Не ссыте!..

Была у меня кружка. Белая снаружи, коричневая внутри, старая как Людмила

Гурченко, но очень для меня дорогая. Мне ее подарила моя первая любовь, когда я учился в школе. В один ужасный день, полгода назад, я эту кружку уронил и разбил. В хлам. В смысле – на небольшие осколки. Пришлось склеивать. И пить кофе более аккуратно.

Это была преамбула. Сама история началась, на днях, когда я лишил премии бригаду шабашников. За залеты и косяки. Они расстроились, приняли на грудь, и пошли бить мне морду. Я же, не подозревая об этом, спокойно пил кофе в вагончике.

Отрыв дверь на стук, я оказался перед кучей разъяренных мужиков, во главе с здоровенным трактористом, который громогласно заорал, накручивая себя перед дракой: — Ты г@вно.

В этот момент, я наверно, немного психанул и слегка сжал руку. Но этого хватило: моя склеенная кружка с кофе, которую я держал в руке, лопнула, забрызгав всех кофеем.

Рабочие, которые не знали что кружка держалась на соплях, молча, сделали шаг назад. Тракторист, оставшийся в одиночестве, тихонько пробормотал: — Впрочем, и я г@вно. Мы все г@вно.

И тоже немного отступил.

Драка не состоялась. Вопрос был исчерпан.