в пeрвую смeну, и ухoжу стoять.

Кстaти, дaвaли 1 килoгрaмм в руки. И oтцa пoтoм дaжe oтпустили с рaбoты пoрaньшe. Пo увaжитeльнoй причинe, чтoбы мы мoгли купить лишний килoгрaмм бaнaнoв.

Очeрeдь тянeтся мучительно медленно. 19:30. Чeрeз пoлчaсa oвoщнoй зaкрывaeтся. Нa "Мaякe" звучит трeвoжнaя музыкa…

Народ начинает волноваться, все понимают, что завтра, к открытию, никаких бананов в продаже уже не будет. По своим все разойдется, по блату. Стихийно формулируется требование:

Отдел должен работать до последнего банана!

Для предъявления ультиматума дирекции торгового центра формируется инициативная группа. Дирекция ей отвечает примерно следующее:

— Хрен вам, товарищи гегемоны!

Здесь надо заметить, что немногим ранее в Тольятти случилась забастовка водителей автобусов, о которой сообщили всякие BBC, "Свободные Европы" и прочие "голоса". Горком тогда получил по первое число.

Таки вот. Очередь волнуется раз, очередь волнуется два… Начинают раздаваться призывы разгромить торговый центр "к ёной матери". Не проходит и 20 минут, как приезжают представители райкома партии. Оценив обстановку они дают указание, полностью совпадающее с требованиями толпы и меня, в частности:

— Торговать до последнего банана!

Мы "отоварились" около полуночи. Мама, папа, я — три килограмма. Три килограмма деревянных люминесцентно–зеленых бананов. Тут надо заметить, что мои родители покупали бананы во второй раз в жизни, поэтому были опытными, в части бананов, потребителями. Эти зеленые стручки мы засунули в валенки и положили на шкаф — "доходить", т. е. зреть. Прошло сколько–то там дней. И, о чудо, родители достали мне со шкафа желтые, мягкие, вкусные бананы!

И вот я, двенадцатилетний мальчик, выхожу на улицу с дефицитным бананом в руке и улыбкой шире плеч.

Навстречу соседка, тетка лет 35.

— Дима, а что это такое ты ешь?

— Тетя Света, это банан. Мы же вместе в очереди стояли.

— Так они же зеленые и деревянные!

— Незрелые были. Они, как помидоры, тоже на шкафу доходят.

— Чёрт! , — изрекла тетя Света.

— А мы восемь часов отстояли в очереди, в час ночи пришли домой, попробовали: деревяшка и во рту вяжет. Решили, что сырыми бананы не едят и сварили их. Какой–то клейстер получился. В унитаз все вылили.

А они, оказывается, вот какие! Дим, дай хоть попробовать?

Я протянул ей банан. Она наклонилась, осторожно взяла в рот кончик, откусила… И переменвшись лицом прошептала:

— Мляяяяять! Какие мы идиоты, но кто же знал…

Так женщина в 35 лет впервые в жизни познала банан. (с)

она "типа правильная". Я пошла разбираться с мамой той главной отмороженной девки. Ее мать оказалась такой же отмороженной, наш разговор с ней чуть ли не закончился дракой. Пошла в школу к директору и предупредила, что если она не примет меры, то я все возьму в свои руки. На что она мне ответила, что нужно девочек понять, они ведь из неблагополучных семей, в отличие от моей дочки, им тяжело, и моя дочь должна благодарить судьбу, что ей со мной повезло. В общем, я поняла, что ловить там нечего и сходила с дочкой в полицию, затем сняли побои у врача. Инспектор ПДН что-то там поработала, скорее, сделала вид, что работала, потому что ничего не изменилось — в один из дней моя дочь снова пришла побитая. Если б можно было от[метел]ить тех девок, я б так и сделала, но понятно дело, что нельзя бить детей. Тогда я решила записать мою дочку в секцию по боксу.

Спустя пару месяцев меня вызвали в школу, так как моя дочка сломала нос той главной девке, а также расцарапала лицо и вырвала клок волос ее подружке. И этой директорше хватило наглости обвинять меня в том, что я не воспитываю свою дочь, раз она не умеет решать проблемы словами. Я не выдержала, послала ее нах[рен], да так громко, что слышала весь этаж. Потом подошла к тем двум девчонкам, которые ждали в коридоре, и сказала, что если они еще раз подойдут к моей дочери, то я найду самую тяжелую дубину и расквашу им рожи в кровь. Их долбанутые мамаши написали на меня заявление, теперь та же инспектор ПДН, которая мне ни хрена не помогла, ходит ко мне. Перевожу дочь в другую школу.