— Мюллер, давайте снимем девочек.

— Добрая Вы душа, Штирлиц. Пусть еще повисят.

Штирлиц погладил кошку, кошка сдохла.

"Странно", — подумал Штирлиц, поплевав на утюг.

Штирлиц выстрелил вслепую. Слепая испугалась и побежала скачками, но качки быстро отстали.

Когда на Берлин опускалась глубокая ночь, Штирлиц садился в свой Гелендваген и гонял по пустынным улицам. Эту привычку он приобрел в Москве, в разведшколе, и уже много лет не мог от нее избавиться.