Но Пешки не вернулись с задания. А приказ нужно выполнять.

Из способных летать аппаратов имелся только связной По-2 – этажерка обтянутая перкалью, грузоподъемностью килограммов в двести. Но чтобы пробить серьезно укрепленную крышу склада, нужна более солидная бомба.

— Вешайте пятисотку, — командует Полковник, — на замки для топливного бака.

— Не взлетит.. Замки не удержат.. — слышатся голоса.

— Это приказ, — жестко обрывает Полковник.

— А кто полетит, — угрюмо интересуется начальник штаба, понимая, что этот летчик уже навряд ли вернется.

— Шлемофон мне и парашют, — обращаясь к адъютанту, говорит Полковник.

— Вам же нельзя, — пытается остановить его адъютант.

— Нет, на х[рен] парашют – лишний вес, тащи 200 грамм водки.

Самолет, тарахтя из последних сил движком, каким-то чудом взлетает и, даже не пытаясь набрать высоту, берет курс на южную часть Сталинграда.

По-2 из-за перегруза и изменившейся развесовки почти неуправляем, его мотает по тангажу и крену, а из-за нехватки скорости постоянно тянет свалиться в штопор. Но Полковник настоящий асс, и ему удается удерживать машину.

Минут через сорок, он почти у цели, дважды в пути попадались Мессеры, но они были выше и не заметили его, или приняли за телегу, ползущую по земле. Двигатель, работая на пределе, начинает дымить, самолет начинает болтать еще сильнее. Внизу зенитчики, они стоят у орудий, но почему-то не стреляют, правда Полковнику не до них, вот овраг, а вот склады, еще немного, он дергает ручку сброса, самолет подкидывает вверх, бомба ушла.

Пошка сразу стала набирать скорость, болтанка исчезла, зенитчики открывают огонь, но поздно. Склады горят.

Начальник штаба Паулюса лично приезжал разбираться, почему зенитчики не открыли огонь вовремя. Но со всех батарей доложили одно и тоже: "Мы думали он уже сбитый, он дымил и буквально кувыркался в воздухе, решили, что он падает... самолеты так не летают".

А наш полковник, вернувшись, получил выговор, потому что был строгий приказ Ставки, запрещающий командирам полков участвовать в боевых вылетах.

Выговор, перед всем строем, Полковнику делал сам командующий

Сталинградским фронтом Маршал Тимошенко. Крепко пожав руку, обняв и трижды по-мужски поцеловав.