Лежал в больнице с обострением гастрита. И вдруг узнаю, что ночью привезли сослуживца – Петровича. Тот знаменит тем, что выпить не дурак, но специалист каких поискать, отсюда двоякое отношение к нему начальства – за пьянки ругают, но выгнать или даже строго наказать не решаются, и правильно делают. Так вот, Петрович, не рассчитав погодные условия и возрастные ограничения, на рыбалке накушался и уснул на сырой земле. Результат – госпитализация с воспалением геморроя (или что-то в этом духе) с последовавшей операцией.
Естественно, навестил раненного, утешил как мог – мол, до свадьбы внука все заживет, но когда заикнулся про британский флаг – был им выгнан (хорошо, что перемещаться он еще не мог).
На входе в хирургию сталкиваюсь с нашим начальником смены Виктором Ивановичем. Тот примчался узнать о самочувствии Петровича — жена последнего позвонила утром и, не вдаваясь в подробности, сообщила про ночной вызов скорой, срочную операцию, короче начальство решило, что Петрович при смерти.
— Что с ним? – вместо приветствия накинулся на меня Иваныч.
— Нормально, в себя приходит от наркоза.
— А что случилось?
И тут меня понесло.
— Да, дурак старый, — машу рукой, — представляешь, решил он сыну доказать, что человеческий организм вырабатывает сероводород, говорит, что спорили о топливе будущего, — вижу, что слушатель начинает сомневаться. – С его слов это!
— Ну и что дальше? – Иваныч всем своим видом показывает, что ни на грош мне не верит, а слушает просто из любопытства, но я то знаю, что за картина наверху, поэтому продолжаю:
— А дальше Петрович решил при помощи зажигалки убедить примером. Наверное, близко поднес – прямая кишка сдетонировала. Всю ночь зашивали.
— Врешь! – глаза Иваныча стали по пять копеек.
— Увидишь, — пожимаю плечами.
Конечно, я пошел следом, но остался в дверях. Иваныч, увидев лежащего на животе Петровича, с характерным утолщением от бинтов и прочего на пострадавшем месте, начинает ржать. Обиженный такой реакцией Петрович, голосом умирающего пытается воззвать к его совести:
— Смешно! Тебе бы так!
— Ну, я же не такой дурак! – отмахивается Иваныч.
— Не зарекайся.
— Да что я совсем, что ли – зажигалку в зад совать!
Я ретировался раньше, чем Петрович осмыслил сказанное, так что его крик–угроза в мой адрес застал меня уже на улице.
Пока лечились – помирились, но прозвище Экспериментатор, за Петровичем так и осталось.