Йонин, Наймарк, Беккер, Курляндчик... Причем, Беккер — был Борис. Прямо как известный немецкий теннисист тех времен. Только не немецкий. И не теннисист. Отдельно стоит упомянуть Терехова Виктора Максимовича, преподавателя физики. Добрый и забавный, как Винни Пух. Очень хороший физик. Правда, из-за того, что он был добрый, а я ленивый и пофигистичный, физику я почти не учил. Точнее, учил только то из физики, что всегда меня интересовало — механику. Статику, кинематику и динамику. На электричество и термодинамику честно положил с прибором. Но это ни в коем случае не вина Виктора Максимыча. Да и мне в последующей жизни в работе не требовалось, но это отдельная история.

Больше всех же, на мой взгляд, любили, боялись и уважали преподавательницу русского языка и литературы Наталью Павловну Соболеву. Это может показаться странным, всё-таки, физматшкола. И преподаватели по математике, физике и прочим естественно-научным предметам там были очень высокого уровня. Надо просто знать масштаб её личности, чтобы понимать отношение к ней. Она была очень строгим педагогом, люто "прессовала" за опоздания на урок. Терпеть не могла хамства и жлобства. Не выносила безграмотного письма и безграмотной речи. Но на уроках у нее всегда было очень интересно. Методы же ее бывали подчас нестандартными. Впрочем, нестандартными, возможно, они были для обычной школы. В интере же это были вполне общепринятые и допустимые педагогические ходы и средства. На зубрежку там особо не налегали, предпочитая чтобы ученик понимал суть. Однако некоторые вещи требовалось знать как "Отче наш"...

Например, как-то раз на тригонометрии в 9-м классе преподаватель раздал всем чистые листочки. Затем он попросил подписать их и пронумеровать строчки с первой по двадцатую. Далее он напомнил, что на предыдущем занятии задал нам выучить наизусть двадцать определенных тригонометрических формул. Причем, конкретно к этому занятию. Контрольная работа, которую он объявил, будет заключаться в беглом написании "ответных частей" формул. Не надо писать левую либо правую часть формулы и знак "равно". Напротив нужного номера строчки надо вписать только то, что находится по другую сторону от знака "равно". На заполнение каждой строки — всего несколько секунд. От одной до пяти. Только то время, которое требуется для записи. На вспоминание времени не дается. Формулы обязаны вылетать из мозга автоматически. Можешь, конечно, пытаться вспоминать, но преподаватель уже диктует номер следующей строчки и очередную часть формулы... Контрольная считается зачтенной, если правильно написано не менее восемнадцати формул из двадцати. Мы резонно уточнили — что с будет с теми, кто не сможет? А будет следующая контрольная. В которой будет уже сорок строчек. И право на ошибку только в четырех строчках. И так далее. В общем, когда мы с несколькими одноклассниками засыпались на очередной контрольной, написав не то по пятьдесят три формулы из шестидесяти не то по семьдесят одной из восьмидесяти, преподаватель смилостивился и сказал, что этого достаточно и нам впредь наука. Последние же формулы были к тому моменту уж совсем зубодробительными и "многоэтажными". Подозреваю, именно в этом была причина, что "пытка апельсинами" прекратилась. А не в гуманизме преподавателя. Ну или ему просто надоело.

Однако вернемся к Наталье Павловне. Как-то раз она дала задание всем непременно прочитать к определенному дню "Войну и Мир" Льва Николаевича. Чтобы все могли обсуждать роман со знанием вопроса. Нам бы сразу почуять неладное, но... "Безумству храбрых поём мы песню", как сказал бы Алексей Максимович. В означенный день на уроке вместо начала обсуждения Наталья Павловна раздала всем чистые листочки, попросила подписать их и пронумеровать строчки с первой по двадцатую...

Затем сказала, что на всё про всё у нас будет около двух минут. И подглядывать, а уж тем более подсказывать кому-то, времени не будет вовсе. Кто не справится - тому "2". Кто действительно читал - тот справится легко. Благо все будущие математики или физики. За эти две минуты надо будет написать двадцать имен героев романа "Война и Мир" — время пошло!

Что тут началось!! Хоть и будущие математики, но были мы во многих отношениях такими же подростками-школьниками, как и везде. И также, как и прочие школьники, пытались схалявить везде, где можно. Точнее, где нам казалось, что можно. Как позже призналась Наталья Павловна, не было ни одного года, чтобы хоть у какого-то одного ученика из ее классов не оказался бы в том списке поручик Ржевский...