ПСЕВДОНИмы

Не грузины, не армяне

И, конечно, не славяне —

Юдофобами гонимы,

Лишь евреи псевдонимы

Стали дружно принимать

И фамилии менять.

Броневой был Факторович,

Гердт Зиновий Храпинович,

А Михоэлс тот и вовсе

Переделался из Вовси

(Что сменилось для еврея? —

Хрен, ведь, редьки не вкуснее).

Танич бывший Танкелевич,

Инин раньше был Гуревич,

Стал Утёсовым Вайсбейн,

Лебенбаум — Воробей,

А, потомственный еврей

Сёма Альтов был, ребята,

Аж, Альтшуллером когда-то.

Карцев Кац,

Бернес Неймà н,

Долина, та Кугельман,

Водяной был Вассерман.

Исключенье Мулерман,

Потому, что у Вадима

Просто нету псевдонима.

Никакого нет резона

Псевдоним иметь Кобзону.

Хоть стреляй из томогавка —

Не сломаешь Валю Гафта.

И, скажите мне на милость,

Мастерство их изменилось?

Не заставить молодцов

Отказаться от отцов!

Ладно, Троцкий был Бронштейн —

По — другому он не мог.

Но, ведь, Горин был Офштейн!

А, Арканов был Штейнбок!

—————

Они за это не в ответе,

И их судить я не берусь, —

Так повелось на этом свете,

В стране, что звать Святая Русь!

Сегодня на паре зашла речь про религию. Преподовательница, как истинная православная, начала нам рассказывать, как же хорошо верить в Бога. А я решила ей возразить. Мол, не верить — это нормально. У каждого свои взгляды, каждый и выбирает, верить или нет. Крик преподши был слышен на всех этажа. А в конце она выгнала меня с пары с возгласами: "Сатанистка, окстись. Бес окаянный. Гори в аду, грешница. Мучайся там вечно". Семестр начался весьма неплохо…

"Не хочу" — это красивая, лаконичная фраза. Не понимаю, почему её перестали воспринимать как правильный аргумент, и нужно перечислять поводы, мотивы, прилагать пятистраничное эссе с объяснениями...

В Яндексе набирает популярность поисковый запрос:

Можно ли свалить из страны через Северный Поток-2?

Нарик долбанул косячок — хорошо стало... Заходит в первый попавшийся дом, поднимается на 13 этаж, с трудом попадает в один из звонков и, с глазами в кучку, жмет, как будто стену подпирает.

Проходит минуты 3. Из квартиры выходит старушка и начинает что-то ему говорить о том, кто он, где ему место, и кого она щас вызовет.

Вдруг он оживает, долго всматривается в пенсионерку:

— А! Это ты, старая! Ну что стоишь? Проходи!