Дождливая Аня выписала на доску первые

2025 простых чисел вида n^2-n-5, а Анина подружка Настя выписала в тетрадку первые

2025 простых чисел вида m^2-7m+7.

Докажите, что Аня и Настя выписали одни и те же числа.

—————

Ну что за идеи у этой Ани. Да и у Насти не лучше. Не могут договориться между собой, что m=n+3

Папа, а что на тебе надето?

Это куфия, сын мой. Она защищает нас в пустыне от невыносимой жары.

Папа, а что это у тебя за шмотки сверху?

Это джеллаба. Она защищает нас в пустыне от палящего зноя.

Папа, а что это у тебя на ногах такая ужасная обувь?

Это бабуши, сын мой. Они оберегают нас в пустыне от раскалённого песка.

Папа, а на х[рена] ты всё это носишь зимой во Франкфурте-на-Майне?

Поправь паранджу, сынку, и не пызди. А то по демо назад у Льв в.

Был кабинет Овальный, а стал aн@льный!

Прилетает пришелец. Высокий, тонкий, с бледной зелёной кожей, лёгкой походкой заходит в элитный ресторан. Тут ужинают те, кто привык ужинать в правильных местах. Те, у кого руки всегда чистые, но почему-то от них пахнет кровью.

Пришелец садится за столик в центре зала. Не торопясь. Как человек, который пришёл забрать своё. Берёт бокал, делает медленный, растянутый глоток. Потом ставит на стол. Щёлкает длинными пальцами. И, чуть склонив голову, негромко, почти ласково говорит:

— На моей планете я уже продырявил бошки семи диктаторам. Теперь пришёл ваш черёд.

Тишина. Как будто в комнате кончился кислород. Кто-то неловко перекладывает вилку. В углу дребезжит стакан с вином.

Губы политика с лицом человека, который привык отвечать только тогда, когда знает, что его ответ примут, растягиваются в улыбке. Чуть-чуть. Он подаётся вперёд. Словно доверительно.

Почти дружелюбно.

— Вы, наверное, ошиблись. У нас тут таких нет.

Пришелец смотрит на него внимательно.

Чуть щурится. Берёт бокал.

Переворачивает его вверх дном. Вино стекает по скатерти.

— Тогда почему, — мягко спрашивает он,

— когда я это сказал, никто даже не засмеялся?