Прошлая пятница, предновогодняя распродажа. Пипец какой-то. Огромный торговый центр напоминал Вавилонскую башню. В тот самый злосчастный день, когда люди заколебались ее строить и бросились наперегонки разбирать обратно. Так и вижу, как они бешено шлепали сандалиями, скользя на поворотах, отчаянно галдели, сшибались плетеными корзинами и тачками, и пугали друг друга выражениями рож, чтобы успеть первыми сорвать со стен пузатые золотые иероглифы, выковырять камушки, смести кирпичные штабеля и утащить на кряжистых спинах кедровые балки.

Такие страдные часы в ТЦ являются прекрасной прелюдией к тихому семейному празднику. Светлая радость послать к черту все человечество. Любоваться, как молча плавятся свечи под никуда не бегущей пушистой елкой.

Вечером 16.12.2016 в столпотворении ТЦ стоял мальчик. Его мама внимательно выбирала косметику. Он тянул ее за рукав и ныл. "Мааам! Ну мааааам!". Старался дозировать, выдерживал драматические паузы. Но все равно, даже за пару минут это порядком выносило мозг. А она подчеркнуто никак не реагировала. Похоже, предмет его хотелок был хорошо известен им обоим. Вряд ли туалет – это дело серьезное, сразу на выход. Иначе пц дальнейшему шоппингу. Значит, игрушку канючит, – догадался я. Все аргументы давно исчерпаны, осталось это "маааам! "

Ан нет. Малец вдруг сообразил, что стал шумовым фоном. И взорвал формат. Оказалось, что он клянчил вовсе не игрушку. Сказал коротко и решительно, почти басом: "Мама! Я вообще-то жрать хочу".

Сразу подействовало! Негромко сказал, а все обернулись. И она повернулась потрясенная. "Это что еще такое?! Жрать – плохое слово! Очень плохое! Да еще на людях! Ну как не совестно?!! Надо говорить – "есть хочу". Или — "кушать". Спокойно и вежливо.

У него от возмущения аж глаза захлопали. В такие минуты к нам впервые приходит подлинное красноречие. И просыпаются настоящие мужики. "Мама! Есть я хотел — в обувном! Кушать — там, где сумки! А там где платья — я уже очень проголодался. И вот теперь я — ПРОСТО ЖРАТЬ ХОЧУ! "

Мoeму дедушке 75 лeт. Нeдaвнo в дверь позвонила соседка и с ужасом в голосе попросила забрать нaшeгo деда с первого этажа. Мы побежали с бабушкой тyдa и увидели, кaк из лифта торчат ноги и доносятся дикие ругательства. Дeд скрутил парня, сидит на нём cвepxy и тычет мордой в ссанину. Деда оттащили, парень убежал. Оказалось, чтo дед шёл с работы, вызвал лифт, двери открылись, а тaм этoт парень справляет нyждy.

Сегодня я признался в своих чувствах. Ничего так не вдохновляет, как полученное согласие спустя три года отсутствия отношений — ты чувствуешь себя живым, ощущаешь, как волшебство этого мира наполняет тебя. И плевать я хотел на осуждающие взгляды. Сегодня этот день мой. И этот парень тоже мой. Парень-гей, 18 лет.

Начиталась советов психологов, что для того, чтобы простить обиды на мать, нужно записать свои обиды, начиная со слов: "Я прощаю свою мать за…" Записала. Получилось немало. Стало ещё хуже, потому что собрала все обиды в один список. Я не думала раньше, что их так много. И если раньше они частично всплывали, то теперь передо мной ВЕСЬ список.

Ненавижу баранину. Ну вот ни в каком ее виде, даже от запаха начинает тошнить. На каждом застолье, когда просто молча не трогаю что-то с бараниной, каждый норовит наложить мне ее на тарелку. Раньше говорила правду, что не могу ее есть, и все сразу: "Я ее так готовлю, что ты запаха даже не почуешь", "Я рецепт знаю, 100% в таком виде она тебе понравится", — и еще куча всего. А мне блевать хочется, так еще и под нос суют. Теперь просто вру, что сытая.