Есть у меня соседка по даче, бабушка Ева. Три лета назад она вдруг не приехала к своим любимым клумбам и грядкам. "Инсульт" — печально сказала ее дочь.

Два года назад бабушка Ева вернулась на дачу. Ее было не узнать. Похудела вдвое, почернела с лица. Интеллект и речь полностью восстановились. Ноги более-менее ходили. А вот руки болтались плетьми. Левая еще кое-как сгибалась в локте и сжималась в неуверенный кулак, с правой было совсем безнадежно. Бабушка слонялась по участку и не знала, куда себя деть. Три радости у нее было в жизни, кроме внука: огород, рукоделие и домашние заготовки. И всех трех лишил проклятый инсульт… Соседи поддерживали ее как могли. Как под копирку, пересказывали истории о дальнем родственнике коллеги троюродного брата, у которого был не просто инсульт, а вообще инсультище на всю голову. "И что бы вы думали, восстановился полностью! Не сразу, да, лет пять прошло, но человеческий организм такая штука, так что ты, баб Ев, не теряй надежды! "

Прошлым летом бабушка Ева все так же сидела на крылечке или бродила по огороду. Несмотря на горы лекарств и сложную физиотерапию, за год она смогла только научиться зажимать в кулак левой руки ложку и с грехом пополам доносить до рта. "Не надейтесь особенно" — сказали дочери врачи.

Этим летом мы на дачу не поехали. Возили дитя на море после успешного поступления в университет. Добрались до огорода только в конце августа, яблоки-груши снять. Первым делом смотрю – на соседнем участке бабушка Ева затопила буржуйку во дворе и варит варенье. Одной рукой мешает, другой кастрюлю придерживает. Похорошела, надела яркий спортивный костюм, даже подкрасилась, кажется. Мы всей семьей к ней: поздравлять с удачной реабилитацией, расспрашивать…

А бабушка Ева говорит: "Не было никакой реабилитации. Вылечила меня фельдшер скорой помощи. За одну новогоднюю ночь".

Вот такая удивительная и страшная приключилась история (в медицине не силен, со слов бабушки пишу). Новый год семья бабушки Евы решила встречать на этой самой даче. Как раз предыдущим летом дом утеплили, котельную построили, вот и захотели обновить. Приехали, нарядили елку, стали накрывать стол, включили телевизор. Дочь с зятем готовят, внук возился на полу с игрушками, тут и уснул, бабушка тоже прикорнула в кресле. Внука стали будить, время кушать, а он не просыпается. И тут дочь кричит: "Он не дышит! "

Дальше бабушка Ева помнит все, как в тумане. Помнит, как стояла в дверях и молилась, чтобы если внук умрет, ей бы умереть с ним вместе. Как ее дочь рыдала, а зять пытался делать то искусственное дыхание, то непрямой массаж сердца, и они никак не могли понять, мальчик дышит хоть немножечко или совсем нет. Как бесконечно долго ехала скорая. Как наконец приехали и стали что-то делать с ребенком.

Вдруг из тумана выплыло суровое лицо молодой фельдшерицы. "Слушайте внимательно, — строго произнесла она, — объяснять буду быстро, только на вас вся надежда. Видите, в каком состоянии родители? А вы человек взрослый, серьезный. Сейчас они едут с нами в больницу, а вы берете бумагу, ручку, садитесь за стол и пишете во всех подробностях, как ваш внук провел день. Как спал, когда проснулся, что и когда ел, во что играл, были ли какие-то признаки нездоровья, заметили ли вы что-то необычное. Все-все, что вспомните. Для анамнеза мелочей нет. Утром в семь часов отнесете на вахту, будет наш экипаж проезжать, заберет, отвезет лечащему врачу. Поняли меня? "

Бабушка Ева кивнула. Ну, откуда было фельдшерице знать, что у нее руки не работают? Тем более, это не оправдание. Ради жизни внука она бы ногами, зубами, носом, собственной кровью – что угодно и где угодно написала бы.

Она попробовала зубами. И зажать ручку между пальцами ноги тоже попробовала. Не получалось. Воткнула кое-как крупный красный карандаш в непослушный левый кулак. Стала пытаться выводить буквы. На четвертый час полного отчаяния без новостей (новогодняя ночь, сотовая сеть перегружена) стала дергаться от локтя правая рука. Потом кисть правой руки сложилась в щепоть. Бабушка Ева переложила стопку бумаги на журнальный столик, прижала ее угол тяжелой книгой и стала рисовать Очень Крупные Буквы, сжимая карандаш одной рукой и подталкивая другой.

В шесть часов утра снова приехала фельдшер. Ее беспокоило состояние бабушки Евы. Стоит, не шевелится, вся то ли белая, то ли серая, то ли синяя. Мало ли, инфаркт, инсульт нагрянет от переживаний. Она же не знала, что инсульт уже был. Вот и придумала, чем занять пожилого человека на всю ночь.

И вот что она увидела: бабушка, склонившись в три погибели над журнальным столом, держит карандаш примерно как клюшку для гольфа, выводит огроменные буквы и рыдает в три ручья. Потому что очень медленно все получается, и руки страшно болят, и поясница, и голова, и глаза. Через час относить анамнез на вахту, а она описала день внука только с семи утра до полудня.

А мальчик-то живой и дышит. Нашли полип в горле, удалили, но все же еще только начинается. Мало ли, как проснется после наркоза. Мало ли, что анализы покажут в этом полипе. Куковать родителям в больнице еще долго.

Фельдшер все уже понимает про инсульт, а бабушка и говорит ей, что вот, пока старалась-писала, правая рука немножко заработала. Фельдшер делает бабушке укол от давления и ласково говорит: живой ваш внучек, но лечиться еще придется. Эти бумажки я сейчас у вас заберу, а вы отдохните, теперь уже не к спеху. А как отдохнете, пишите дальше, пишите. Это врачу обязательно пригодится.

Не пожалела времени эта девочка, нашла родителей в больнице, говорит им: мама ваша инсультница мне целую летопись за ночь выдала, и другая рука у нее ожила. Вы обратите внимание, скажите врачу, кто у нее там физиотерапию проводит, и пусть дальше пишет. Пусть все хорошо будет, с новым годом, что ли…

И вот прошло восемь полных месяцев… Мальчик жив и здоров, носится на самокате по всему товариществу. Папа его, исполнившись впечатлений, прошел специальные курсы первой помощи. А бабушка Ева переписала за весну печатными буквами "Руслана и Людмилу" и несколько десятков стихотворений, раскрасила цветными карандашами множество картинок и даже освоила немного пропись для первого класса.

Человеческий организм, конечно, штука сложная, но без неземных чудес. Волосы уложить и красоту навести бабушке Еве все еще помогает дочь. Поднять тяжелое – зять. Но поиграть с внуком в кубики и конструктор, сварить варенье, а самое главное, самостоятельно одеться-раздеться, помыться и почистить зубы она уже может. И почерк у нее даже не хуже пока, чем у внука.

В тот день она налила нам сливового компота из большой кастрюли, половником. Чокнулась с нами чашечками и опрокинула чашечку в себя, не пролив ни капли. Дай бог бабушке Еве долгих лет жизни и крепкого здоровья. Дай бог всякому внуку такую бабушку. А пили мы тогда за фельдшера Светлану. Компот, да, потому что нельзя алкоголь после инсульта. Светлана в ту ночь не только внука бабушке спасла, но и спасла внуку – бабушку. Так что, дорогой бог, дай ей, пожалуйста, всего, всего, всего, и побольше.

В детстве всем пели колыбельные и дети засыпали, а чтобы уложить спать меня мама включала пылесос. Это очень странно, но это всегда срабатывало и я засыпала.

Все-таки в музыке 90-х есть очарование, что-то цепляет в ней. Современная может нравиться, может нет... но музыка юности всегда вызывает хорошие эмоции...

Мишка — он ветеринар от бога. У него частный дом, участок под охраной двух его друзей — ротвейлера и алабая, выброшенных дачниками и спасенных Мишкой в одну из холодных зим. Он с ними вообще не разговаривает, они удивительным образом понимают хозяина без слов по одному движению глаз или нахмуренному лбу. Бог и царь для этих под центнер весом собачек.

Designchief:... А вот когда наш дизайнер скидывает мне по аське "жо[ман]дан", это он хочет сказать, что все готово. Job is done, в смысле...