остальных — нет торжественных линеек, цветов, и, главное, нет пирожных и лимонада для первоклассников. Мать его, конечно же, позаботилась о его питании и заранее оплатила ему школьные обеды за полгода вперед. Да вот беда: то ли ей забыли сообщить, то ли она забыла сама, но в первый школьный день обед в ту сумму не был включен, и нужно было или передать с ребенком деньги, или дать ему свой обед в термосе. Наступает большая перемена, и детишки из нескольких классов отправляются в столовую. "Дытына" (его мать — украинка) идет вместе со всеми, и оказывается чужим на этом празднике жизни. Голодный шестилетний ребенок начинает ходить между столами в надежде, что кто-нибудь с ним чем-нибудь поделится. Чуда наподобие "Димон, иди сюда, возьми моей колбасы; да-да, и мое яблоко возьми" не произошло. Да и не следовало его ожидать от других шестилетних. Очень своеобразно повели себя цивилизованные взрослые. Они взяли "дытыну" за руку и отвели в дальний угол, приказав сидеть и никуда оттуда не выходить. Но голод и малый возраст взяли свое, и пацан возобновил свои поиски. Его цивилизованно отвели назад. И так повторилось несколько раз, пока не закончился перерыв. Никому из цивилизованных не пришло в голову купить мальчишке обед из своих денег, поделиться своим или сходить в ближайший Макдональдс, где чашка кофе с кексом стоили $1.47 (доллар, сорок семь) и столько же — бутерброд с куриной грудкой. А потом даже можно было предъявить непутевой мамаше счет на целых $2.94 (два, девяносто четыре), если уж так ударило по-карману. О чем это я? А, ну да. Живу это, значит, я в Канаде, и работаю в полиции. (Тогда работал; сейчас уже нет). Звонят: "Ты же говоришь по-русски? У нас тут один русский проштрафился; попал в отделение, а по-английски — ни слова. Нужен переводчик". Собираюсь, приезжаю. Вижу — какой-то немолодой худой мужик в совершенно подавленном униженном виде. Ну, начинаем, как положено: имя, фамилия... Где живете? "Да где я живу?! На улице, под деревом". Как так? Почему? "Жил я в России, а моя взрослая дочка уехала в Канаду и вызвала меня. Пожил я с ней, oна вышла замуж, а потом отношения не сложились, и она меня выгнала. Вот с тех пор и живу на улице. "Арестован был за воровство из магазина шоколадки Сникерс. Тут, справедливости ради, надо отметить, что если бы дело ограничилось одной только украденной шоколадкой, то никаких серьезных неприятностей у мужика бы и не было. Но, как оказалось, за полгода до этого, тот мужик уже попадался на воровстве куска колбасы. Полицейский тогда выписал ему штраф, и теперь мужику грозила тюрьма не сколько из-за украденного Сникерс, сколько из-за неоплаченного штрафа и неявки в суд. За неявку в суд наказывают всех, включая бомжей, не говорящих по-английски и даже не понимающих, чего от них хотят. Будучи сам работником полиции, мужика я не оправдывал и вины с него не снимал. Тем не менее, образ пожилого, подавленного, выгнанного из дома и сидящего за решеткой голодного русского человека не шел у меня из головы. Жил я от того отделения в двух-трех минутах ходьбы, поэтому вечером я зашел в продуктовый магазин, купил колбасы, сыра, хлеба, сигарет; добавил в пакет долларов 40, и отправился назад в участок. В том, что в цивилизованном обществе допускаются передачи заключенным, я почему-то не сомневался. Дежурный полицейский встретил меня не скрывая раздражения: "У нас был ужин. Заключенный накормлен и ни в чем не нуждается". "Ребят, — говорю я, — но ведь он же бездомный голодный человек. Может быть, он захочет есть через пару часов; может быть — завтра. Я же не какой-нибудь шпион или злоумышленник, чтобы подозревать, что я хочу его отравить. Я же — один из вас. Вот мое удостоверение; my badge number. Вон у вас за спиной на стене бумажка. Там мое имя, чтобы звонить мне в случае определенных технических проблем. Не хотите передавать продукты, передайте хоть деньги... "На этом месте копчик (копчик — это такой маленький; не очень маленький американский полицейский). На этом месте копчик рассвирипел и заорал. Наоравшись вдоволь, он предложил мне убраться подобру-поздорову. Что мне оставалось делать? Я развернулся и пошел в ватники.