к подруге в гости после работы. Забежала в магазин, что-нибудь к чаю прикупить. И вдруг вижу: Пирожные! Настоящие! Бисквитные! Да еще и украшенные огромными кремовыми розами. Правда, цвет какой-то ядовитый! Да Бог с ним, с цветом.

Накупила я угощения на всех! Посидели с подругой, наговорились, напились с ней чаю — время быстро пролетело. Пирожными тоже полакомились, естественно. А одно я оставила для своей малышки. Мы его аккуратненько поставили на тетрадный лист ( с пакетами тогда напряженка была, как и со всем остальным, а о контейнерах мы тогда и не слышали). Чтобы розочки не помялись, тетрадный лист осторожно опустили на дно сумки.

Засиделись мы с подружкой изрядно, так что домой я прибыла в половине первого ночи.

Доча моя была еще совсем маленькой, и в силу своего нежного возраста, да и сложного экономического положения в стране, пирожных никогда не видела. Ехала я домой в автобусе, и представляла, как завтра моя малышка проснется, а я ей покажу лакомство и скажу: "Доченька, это пирожное! "И прямо видела, как она всплеснет ручками и будет радоваться.

Угощение для маленькой моей везла очень осторожно, постоянно напоминала себе: "В сумке пирожное, аккуратнее!". Из автобуса выскочила с теми же мыслями, сумку несла почти на вытянутой руке, на весу, а не на плече, по- привычке. И повторяла, повторяла: "Галка, не помни пирожное!".

Живу я на окраине города, в частном секторе, так что места там тихие и малолюдные, особенно в позднее время. От автобуса к моей улице вела короткая дорожка (как я всегда говорила: в два автобуса длиной ), да вот беда — фонарь там кто-то разбил.

Короче, бегу я домой по тропиночке, вся такая радостная, сумку держу на весу, мысли только о пирожном. И вдруг из кустов выскакивает мужик, хватает меня за плечи и начинает тащить в кусты!

А дело в том, что я, когда вижу цель, меня с нее свернуть очень трудно! то есть — я рвусь вперед, домой! А он меня тянет влево, в кусты. Ну не совпадают наши желания! И топчемся мы на одном месте, и громко при этом сопим! Кто кого перетянет!

И тут я начинаю понимать, что происходит что-то неправильное, нехорошее! И дальше — испуг, желание защититься, и что-то сказать при этом — обязательно ( молча, что ли, защищаться). Но только когда напугана, то иногда говоришь и делаешь совсем не то, что от тебя ожидают. Вот и я, вся такая нелогичная и неожиданная оказалась.

Как вдруг заору: "Сц&ка! Ты почему мнешь мое пирожное! "

Не знаю, что подумал насильник, он неопытный, наверное, был какой- то. Но он меня вдруг отпустил. А я опять как заору: "Ты кто такой, чтобы мять мое пирожное! "

И как дам ему сумкой!

Насильник, бедный, отскочил! А я развернулась и сумкой его, сумкой! И ору что-то типа: "Не твое оно, не тебе несла!".

Несчастный насильник, видать, совсем охренел. Я не знаю, и никогда не узнаю, что за мысли у него в были голове, но рванул он от меня очень резво — в кусты. Промчался через них и дальше поскакал. А я за ним, и сумкой его, сумкой луплю что есть силы. И ору что-то обвиняющее! В кустах я запуталась, упала, и пока падала, вдруг поняла, что бежать мне нужно совсем в другую сторону.

Домой прибежала злющая. Пирожному, конечно — каюк. Сплющилось и розочкам конец наступил. Подровняла его, как смогла, крем с тетрадного листа вилочкой соскребла и сверху намазала. И вилкой же нарисовала на нем решетку. И вот когда решеточку нарисовала, дошло вдруг до меня, что дело-то было серьезное. А потом вспомнила, как я орала — и такой смех меня пробрал, что не могла удержаться — хохотала на всю квартиру, аж повизгивала!

Утром все было так, как я и мечтала. Я сказала: "Доченька, это пирожное! "И моя малышка всплеснула ручками, и очень — очень радовалась. И лакомство ей понравилось, между прочим ( да кто б сомневался).

разорился и стал напрочь спиваться. Ленку, милую девицу без специального образования и профессии, вытурили с работы, мотивируя все тем же кризисом. Она пыталась бороться с общим горем как могла, но не было у нее ни железной силы воли, ни финансовых накоплений. Она настояла на разводе и разделе двухкомнатной квартиры на две однушки в разных концах

Москвы.

После этого Ленка пропала из моего поля зрения, а Игорь все никак не мог вылезти из финансовой и психологической ямы. Нельзя сказать, что мы, его друзья-приятели, ему как-то не помогали встать на ноги, но опять же недоставало коллективной силы духа, да и у каждого из нас, дружков

Игоря, своих проблем хватало.

На этом фоне Игорьку стукнуло 30. Он сказал, что отмечать "юбилей" не будет, никого из нас в этот день к себе не пригласил и вообще просил его не беспокоить даже поздравлениями по телефону.

Мы, однако, не хотели оставлять его уж в полном одиночестве. Какой ни на есть, но праздник все же. И кому-то из нас пришла в голову "креативная" идея. Мы, зная, что Игорь все это время оставался без женской ласки, разыскали приличное эскорт-агентство и как подарок выписали ему девушку на вечер с полным набором услуг. Просили девицу поинтеллигентнее. В копеечку, скажу я вам, это нам влетело.

Но, как выяснилось, оно того стоило.

Эскорт-девицей оказалась та самая Лена. И эта встреча произвела на бывших супругов настолько сильное впечатление, что они, всплакнув друг у друга на плече об общей несчастной доле и взяв свои судьбы, можно сказать, за горло, так никогда больше и не расставались.

Я не знаю, может ли в действительности существовать любовь до гроба, но здесь у нее такой шанс определенно есть.

к двум старушенциям на свободное место. Дед все равно слепой, старушки не возражали. Слепой, но шустрый, у него что-то с сердцем и легкими, с остальным тоже что-то, но есть распоряжение старость не лечить. Ее и не лечат.

Покрутившись, обживаясь на новом месте, дед нащупал под койкой специальный рычаг и специально за него потянул для исследования причинно-следственных связей. Кровать встала под сорок пять градусов и дедушка радостно скатился весь в сторону изголовья. Радостно, но молча. Заохали бабушки, прибежал персонал, привел кровать с дедом в исходное положение, заново подключил провода монитора, поправил капельницу. В боксе снова воцарилась относительная тишина.

А дед нащупал рычаг с другой стороны кровати. И потянул. Теперь койка наклонилась в строну дедовых ног, куда он опять же сполз весь, стянув на себя еще и штатив капельницы. Персонал умудрился прибежать раньше, чем заохали бабушки. Вспыхнул яркий свет деда и штатив поправили.

В боксе опять наступила тишина и ночь. Ночью дед умудрился, прячась от нянечек, по стенке сходить в туалет, и выковырять у себя из вены переферический венозный катетер. Потому что подумал, что это шпионские штучки для того, чтоб персонал отслеживал его местонахождение. Без костыля дед почти не ходил, поэтому шпионский прибор мог пригодиться кому-нибудь другому. Ну тому, кто бы догадался взять его из верхнего ящика дедовой тумбочки.

Утром деда отмыли, сменили белье, положили на живот для укола и в таком положении перевезли в мужскую половину женского реанимационного бокса. Дед заявил, что его привезли на процедуры, поэтому переворачиваться на спину он не будет. И не переворачивался до завтрака.

Позавтракав он выдернул у себя из вены еще один шпионский прибор, спрятал его в тумбочку, лег и потянул за два рычага сразу. Отчего обе спинки кровати коснулись пола, а дед симпатично балансировал посередине. На грохот прибежал весь персонал. Меньшая часть по обязанности, остальные из любопытства: сами они двумя рычагами одновременно никогда не пользовались, им в голову не приходило. Деда снова положили на живот и пообещали процедуры. Потом его возили на всякие обследования до вечера.

А ночью он умер. Ко всему привычный персонал почему-то всхлипывал. Весь.