В нашей семье нет мужчин. Все мои бабушки (родная и двоюродные), моя мама, тетки, все сестры — одинокие. Большинство не выходили замуж, а те, кто вышел — очень быстро развелись, отцы с детьми не общаются. У каждой по две-три дочки. Мальчики рождаются по одному на поколение и в 18 лет уходят из дома, обрывают все контакты. Двоюродный дед, дядька и родной брат где-то живут, и мы о них ничего не знаем. На праздниках собирается большая женская семья. Видимо, кто-то из прабабок когда-то нагрешил)

У нас от проходной до остановки идти километра два. Место это довольно темное и собак куча. Есть там один пес, которого мы очень "оригинально" назвали — Бобик. Этого пса не берут ни в одну банду собак. Однажды его чуть не загрызли. Вот он и придумал свою тактику, как незаметно пройти мимо псов. Это чудо плетется за человеком. Не впереди, не сзади, а рядом. Эти собаки людей боятся и не рыпаются. Поэтому он спокойно идет рядом, пока они на него лают.

Захожу в самолёт всегда самая последняя. Во-первых, не люблю ждать, пока люди найдут своё место и закинут свой багаж на верх. Во-вторых, когда заходишь последним, видно, какие места свободные, и часто спокойно располагаюсь на все три сиденьки.

Я насмотрелась всякого. Но хреновей всего было в детской онкологии, где еще студенткой проходила практику. Разговорилась с малым лет пяти, мы смотрели в окно, была красивая снежная зима, деревья в инее...

"Красиво, правда? Тебе нравится зима?" — спросила я. "Нравится. Но весна мне нравится больше. Вот только я не доживу до весны", — сказал малой. Умер через две недели. Больше я в детские отделения ни ногой. Не могу.