без дураков, произведение Николая Олейникова "Таракан".

Мне сложно сказать, что им руководило. Сам дедушка никогда садик не посещал, так что мстить ему было не за что. Воспитательницы мои были чудесные добрые женщины. Не знаю. Возможно, он хотел внести ноту высокой трагедии в обыденное мельтешение белочек и скворцов.

Так что погожим осенним утром я вышла на середину зала, одернула платье, расшитое листьями из бархатной бумаги, обвела взглядом зрителей и проникновенно начала:

– Таракан сидит в стакане,

Ножку рыжую сосёт.

Он попался. Он в капкане.

И теперь он казни ждёт.

В "Театре" Моэма первые уроки актерского мастерства Джулии давала тётушка. У меня вместо тётушки был дед. Мы отработали всё: паузы, жесты, правильное дыхание.

– Таракан к стеклу прижался

И глядит, едва дыша.

Он бы смерти не боялся,

Если б знал, что есть душа.

Постепенно голос мой окреп и набрал силу. Я приближалась к самому грозному моменту:

– Он печальными глазами

На диван бросает взгляд,

Где с ножами, топорами

Вивисекторы сидят.

Дед меня не видел, но он мог бы мной гордиться. Я декламировала с глубоким чувством. И то, что на "вивисекторах" лица воспитательниц и мам начали меняться, объяснила для себя воздействием поэзии и своего таланта.

– Вот палач к нему подходит, – пылко воскликнула я. – И ощупав ему грудь, он под рёбрами находит то, что следует проткнуть!

Героя безжалостно убивают. Сто четыре инструмента рвут на части пациента! (тут голос у меня дрогнул). От увечий и от ран помирает таракан.

В этом месте накал драматизма достиг пика. Когда позже я читала в школе Лермонтова "На смерть поэта", оказалось, что весь полагающийся спектр эмоций, от гнева до горя, был мною пережит еще в пять лет.

– Всё в прошедшем, – обречённо вздохнула я, – боль, невзгоды. Нету больше ничего. И подпочвенные воды вытекают из него.

Тут я сделала долгую паузу. Лица взрослых озарились надеждой: видимо, они решили, что я закончила. Ха! А трагедия осиротевшего ребёнка?

–Там, в щели большого шкапа,

Всеми кинутый, один,

Сын лепечет: "Папа, папа! "

Бедный сын!

Выкрикнуть последние слова. Посмотреть вверх. Помолчать, переводя дыхание.

Зал потрясённо молчал вместе со мной.

Но и это был ещё не конец.

– И стоит над ним лохматый вивисектор удалой, – с мрачной ненавистью сказала я. – Безобразный, волосатый, со щипцами и пилой.

Кто-то из слабых духом детей зарыдал.

– Ты, подлец, носящий брюки! – выкрикнула я в лицо чьему-то папе. – Знай, что мертвый таракан – это мученик науки! А не просто таракан.

Папа издал странный горловой звук, который мне не удалось истолковать. Но это было и несущественно. Бурными волнами поэзии меня несло к финалу.

– Сторож грубою рукою

Из окна его швырнёт.

И во двор вниз головою

Наш голубчик упадёт.

Пауза. Пауза. Пауза. За окном ещё желтел каштан, бегала по крыше веранды какая-то пичужка, но всё было кончено.

– На затоптанной дорожке, – скорбно сказала я, – возле самого крыльца будет он задравши ножки ждать печального конца.

Бессильно уронить руки. Ссутулиться. Выглядеть человеком, утратившим смысл жизни. И отчетливо, сдерживая рыдания, выговорить последние четыре строки:

– Его косточки сухие

Будет дождик поливать,

Его глазки голубые

Будет курица клевать.

Тишина. Кто-то всхлипнул – возможно, я сама. С моего подола отвалился бархатный лист, упал, кружась, на пол, нарушив шелестом гнетущее безмолвие, и вот тогда, наконец, где-то глубоко в подвале бурно, отчаянно, в полный рост зааплодировали тараканы.

На самом деле, конечно, нет. И тараканов-то у нас не было, и лист с меня не отваливался. Мне очень осторожно похлопали, видимо, опасаясь вызвать вспышку биса, увели плачущих детей, дали воды обмякшей воспитательнице младшей группы и вручили мне какую-то смехотворно детскую книжку вроде рассказов Бианки.

– Почему? – гневно спросила вечером бабушка у деда. Гнев был вызван в том числе тем, что в своем возмущении она оказалась одинока. От моих родителей ждать понимания не приходилось: папа хохотал, а мама сказала, что она ненавидит утренники и я могла бы читать там даже "Майн Кампф", хуже бы не стало. – Почему ты выучил с ребёнком именно это стихотворение?

– Потому что "Жука-антисемита" в одно лицо декламировать неудобно, – с искренним сожалением сказал дедушка

— Дык... Вы ж, надеюсь, исключили из расходов для налога на прибыль — венок же не направлен на получение экономической выгоды...

— Да! Исключили, пусть подавятся! Но они настаивают, что сотрудник получил натуральный доход в виде оплаты за него товара на основании ст. 210 гл. 23 НК РФ!

— Подождите, венок куплен после смерти сотрудника?

— Да!

— Так какой же у покойника доход?

— Спасибо! Сейчас им скажу!

Через некоторое время снова звонок.

— Они подумали и теперь настаивают, что это доход жены сотрудника, которая оплачивала похороны...

— На ленточке что было написано?

— "От сотрудников фирмы такой-то".

— Ну и при чем здесь жена?

— Спасибо!

Проходит несколько минут. Бухгалтерша снова на проводе.

— Они сказали, что стоимость ленточки исключили, но стоимость венка — все равно в доход жене!

— Венок стоил менее 4000 рублей?

— Да!

— Проведите венок как подарок - тогда сработает льгота по ст. 217:

"Доходы, не подлежащие налогообложению (освобождаемые от налогообложения)". Пункт 28, цитирую: "Не подлежат налогообложению следующие виды доходов физических лиц: — доходы, не превышающие 4000 рублей, полученные по каждому из следующих оснований за налоговый период: стоимость подарков, полученных налогоплательщиками от организаций и индивидуальных предпринимателей".

— Спасибо!

Опять звонок. Совершенно убитый голос:

— Они сказали, что покойнику нельзя что-либо дарить...

— Так подарок-то ЖЕНЕ! Понятно?

Уже даже не благодарит. Еще через минуту апофеоз:

— ОГРОМНОЕ СПАСИБО! штраф сняли!..

от луж и куч говна. А еженочно животные дрались за место потеплее или лазили по кухне в поисках еды.

Я каждый день прибирала квартиру до и после работы, но это не помогало, животные банально привыкли гадить, где угодно, и не поддавались воспитанию! Муж ими не занимался, только приносил домой, а выгул/кормёжка/визиты к ветеринару на мне. Все деньги уходили на корма и содержание, сами иногда питались пакетом гречки неделю, а муж ещё и возникал, что хочет нормальной еды. И как же меня это за[дол]бало!

Я была на службе у орды зверей уже второй год. Поначалу животных удавалось пристраивать, но потом они просто оседали в моей квартире и превращали мою жизнь в ад! Аллергия дошла до пика, я загремела в больницу. У моей койки муж ныл, что мама в детстве не разрешала животных в доме, а теперь он счастлив. Сказала, что я не против, но когда это одна собака/кошка, а не в таком количестве — назвал тварью бездушной. Послала его на хер, подала на развод, выкинула его вещи. Животных раздала по передержкам и сдала в приют. Наняла ремонтников, потому что уже никакие уборки не спасут от вонищи, и проссаный насквозь ламинат не подлежит восстановлению.

Свекровь приходила просить за сына, орала, какая я эгоистка — указала ей на дверь. Муж везде пускает слухи, какая я ужасная, выкинула животину из дома. Но пусть он, да и кто угодно считают меня мразью — наконец я стала свободна.