под кроватью баночки, коробочки с моим именем и надписями — "моча", "кал", "мокрота". Нет, это не я кал. Это я им его должен. Приходит новенький, тоже с воспалением лёгких Лёша Голицын, старший мастер нашего экспериментального завода. Сперва он консультировался со мной по течению болезни — дедовщина, но потом освоился, сам сусам, и я больше не авторитет, "без уважения", короче. Иду в хозблок, беру трёхлитровую банку, кладу (или ложу?) сверху кусок ваты, клею бумажечку "Голицын. Пот" и ему под кровать, как положено. Пришел, увидел, нет, не победил – удивился. Что это такое? — спрашивает?

— Ну, ты же потеешь? – да. (воспаление лёгких этим отличается).

— Ну вот когда потеешь, ваткой промокаешь, и туда в банку отжимаешь. – А чего банка такая здоровая.

— Да, как полную банку накапаешь, так и сдашь. Перебор, конечно, с моей стороны. – Чушь — говорит какая-то, совсем с ума посходили, пойду спрошу сестру. Ушел, пришел молчаливый, задумчивый. Шушукаются с Рыбкиным, местным изобретателем заводского масштаба. Прихожу после отбоя, темно, ложусь спать, опа-на! шахмат мне под простынь насыпали, утром пижамную штанину завязали узлом на спинке кровати. Так! Войну мне объявили, ну, кино и немцы, детский сад, пионерлагерь. На другой день Рыбкин выписывается, свое барахло на кровати вывалил и бегает туда-сюда. Беру его больничный – главный документ и в туалет, прибегает через пяток минут – не видел, мой больничный? — синенький листок такой? Да? посмотри вон там в корзинке для использованных бумаг. Вопль кота, которому на хвост наступили. Да, ладно, хорошо, не волнуйся, не звери ведь какие, не ройся уж в корзинке, на возьми свой больничный и будь здоров. Другой день, курю в туалете, уборщица злобная тетка ворчит что-то, обычно не реагирую, но тут!? Чего, говорю, баба Шура? что говоришь?

— Да вот унитаз опять сломали черти окаянные. – А унитаз? – подключаюсь мгновенно. – так это Лёшка Голицын из восьмой палаты! А что это он? – оторопела от такой удачи бабка.

— Так он здоровый такой, знаешь, он не то боксёр не то борец, он сказал я тут всё переломаю.

— Я ему переломаю, налилась гневом блюститель ведра и швабры. И прямым ходом в восьмую, 6 здоровенных мужиков сидят в кружок в домино играют. – Голицын!

— Да!

— Иди унитаз ремонтируй! Гогот в 5 глоток. Лёша красный, злой – Иди ты дура отсюда.

— А я и пойду, пойду к старшей сестре. Уходит. Приходит вторая дура — Голицын идите унитаз ремонтировать!

— Да вы что в конце концов?

Леша старший мастер экспериментального завода, фактически директор этого небольшого заводика. Мужики ржут, как кони.

Старшая сестра – пойду дежурному врачу скажу, врач пришел с тем же, ну как же — сотрудники нашли виноватого, изобличили, а он упирается. Я уж и шутки своей не рад. Два дебила – это сила, а если их трое…? Так глядишь до главврача дойдут

Красота страшная сила, говорите? Нет! Клевета страшная сила