Попал как-то давным-давно ко мне попутчиком один интересный мужик. Очень пожилой, по профессии врач-радиолог, стоял у истоков изучения лучевых болезней, когда в сороковые ядерную бомбу изобрели и стало необходимо исследовать действие радиации.

Ехали поездом, вдвоем в СВ, дорога длинная, стали коротать время за разговором.

В конце сороковых он окончил с отличием ВУЗ по специальности "физика". А тут как раз новое направление стало развиваться, и он в числе немногих получил второе образование, уже медицинское. После завершения учебы он попал на сверхсекретный завод где-то возле полярного круга, на котором делали первые советские ядерные бомбы.

Рассказал такую историю.

Бомбы тогда собирали медленно, одну штуку в месяц. Изделие стоило немеряных денег и ответственность за сборку была мама-не-горюй! Не дай бог запороть — расстрел кучи народа однозначно! В конце сборки была какая-то очень ответственная операция, которую мог проделать один-единственный слесарь. Доверяли ему и только ему. Мужик получал генеральскую зарплату и приходил на работу один раз в месяц, к каждой новой бомбе. Все остальное время он беспробудно бухал, благо было на что. Дня за три до очередной операции к нему наведывались ГБшники, выводили из запоя, потом он делал свое дело и снова уходил в нирванну. И так несколько лет подряд.

Мой попутчик работал долго на этом заводе, имел возможность вести наблюдения. Говорит, что каждый раз слесарь ловил совершенно недетскую дозу. Другой кто сход бы давно, а этот видать алкоголем вымывал радионуклеиды.

— Знаешь, — сказал врач, — я четко заметил: кто из сослуживцев не пил совсем — в могиле давно, а кто бухали как черти — до сих пор многие живы.

Сидим в очереди в больнице. Народ тихонько переговаривается, у кого что болит. Мужик лет сорока сидит молча, погруженный в свои мысли. Мужик такой, знаете, которые вообще не болеют, и в больницу заглядывают только за лекарствами для мамы, и то не своей.

Бабка-хочу-все-знать-про-всех дергает мужика за рукав. Мол, а у вас что?

— А что у меня? — слегка пугается мужик.

— Ну, на что жалуетесь?

— На жену. С утра до вечера на работе, забыл, как выглядит.

— А что, врач от этого помогает? — удивилась бабка.

— Хороший врач от всего помогает — улыбнулся мужик.

"Номер 31 в кабинет номер 4" — пропел металлический голос из-под потолка, и мужик устремился.

По идее, положено 10 минут на каждого пациента. Этот здоровый лось торчал в кабинете минут 30. А когда выходил, закрывая дверь, обeрнулся и произнес:

— Все, жду тебя дома, не задерживайся. И выбей себе наконец отпуск!

Роман Розенгурт

В 2002 году получил серьезную травму, в результате несчастного случая, провел в урологическом отделение 8 месяцев, перенес 4 операции.

Это присказка...

Стоим в туалете с соседом по палате, курим. Заходит мужик (имени не помню), он застудил себе одно яичко на рыбалке и его ему отрезали. Грустный такой зашел, неделя прошла после операции,

Лет 15 было назад работал в Тюменской области в травмпункте, принимаю больного, слышу в приёмном покое шум, дикий просто хохот. Послал медсестру выяснить и успокоить, возвращается полусогнутая и корчащаяся. Пришлось идти самому, картинка супер, невеста, в платье, в фате! рот открыт, челюсть вывихнула, вся в слезах и слюнях, но самое главное что В ФАТЕ!

Ну я на народ прикрикнул и её вне очереди в кабинет, быстренько полотенце, дёрнул, вправил, всё, счастливо- убежала... продолжаю приём, проходит 5 минут и в приёмном покое хохот опять, но уже просто нереальный. выхожу, [м]ля, она опять стоит рот нараспашку, к слюням и слезам ещё похоже и сопли добавились и опять главное дело В ФАТЕ! оказывается она выбежала на крыльцо, вся свадьба заорала "УРА!" и эта дура заорала громче всех, опять разинув рот во всю ширину...

Ну я опять вправил, вышел с ней, подозвал жениха и родню и наказал им

— Вы бы ей как крокодилу челюсти-то перетянули, а то она у вас так и будет теперь от малейшего зевка по травмпунктам бегать... а жениху отдельно, тебе вообще повезло, можешь на законном основании жене рот завязанным держать.

На вызове снимаем ЭКГ. Аппарат пищит в ритме сердцебиения. Внезапно писк прекращается — аккумулятор сел.

Я:

— Всё, сдох.

Надо было видеть лицо пациента...