Бесят люди, не соблюдающие личное пространство. Стоишь на кассе в магазе, а тебе в жопу тележкой тычут. Ты не успеешь оплатить свои вонючие покупки? Если расстояние между нами будет меньше 5 см, кто-то втиснется? Или когда у банкомата деньги снимаешь, сзади кто-то стоит и в спину дышит, как дракон. Собираешься выходить из автобуса, а тебя уже пихают к двери, чуть ли не залезают на тебя сверху, и едешь лицом в стекло вмятый. Люто бесит.
|
Душевные истории | |
- вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
В начальных классах по субботам приезжала в школу на собачьей упряжке: отчим — охотник. Одно из самых милых воспоминаний детства.
Когда мне было 14, родители исполнили свою мечту: переехали из Москвы жить в село. Начался мой личный ад. В местной школе меня сразу же возненавидел весь класс, ведь "москвичи зажрались". Учителя в большинстве своём очень слабо знали свои предметы. Школьники в 14 уже бухали, да и не только. Один раз меня трое одноклассников зажали в раздевалке и попытались снять блузку. Вырвалась. И только после этого родители отправили меня к бабушке в Москву. До сих пор с ужасом вспоминаю этот дауншифтинг.
Со старших классов интересуюсь религиями: с точки зрения схожести историй, морали, запугиваний или поощрений за те или иные действия. Знаю все основные религии и известные секты, их учения и священные книги. Недавно оказалась в деревушке на границе с Монголией, где меня впервые за долгое время шокировал обряд: старушка смешала месячные козы с молоком, смочила смесью тряпичную куклу и рассказывала ей сказку. Это от ночных кошмаров. А если в куклу положить козий зуб, то ещё и от зубной боли.
Я не могу есть блюда, в которых есть хоть немного чёрного перца. Я чувствую его, даже если в блюде всего щепотка этой злосчастной приправы. Но так было не всегда.
В 11 или 12 лет моя мачеха подогрела для меня тарелку бульона. Мне захотелось добавить немножко перца, но у перечницы отвалилась крышечка и упала в суп вместе со всем её содержимым. Мачеха была в гневе, когда я спросила, можно ли вылить эту порцию и взять себе другую; поэтому она заставила меня съесть всё до последней капли. Бульон я с тех пор тоже не могу есть. У меня градом лились слёзы, позже начался отёк слизистой и ужасная изжога, но ей было плевать. Она была довольна собой, даже когда я задыхалась, сидя на унитазе, не в силах справить свои дела из-за того количества перца, что пытался сжечь мой организм изнутри.
Сейчас я не могу пробовать что-либо, приготовленное не мной. Казалось бы, чего там того перца. Но сколько же проблем доставляют люди, которые не учитывают мою просьбу при такой возможности. В ресторанах я должна подолгу объяснять официантам своё никчёмное требование, а новые знакомые до сих пор пытаются подсыпать эту приправу в мою еду, мол, "она блефует и выпендривается, сейчас мы это исправим". Мне кажется, что я потеряла очень многое.