с наклеенными квадратиками над одним глазом, признак сделанной операции, ходившие везде. Что ни говори, глазные операции удел в основном пожилых людей. Номер мне достался маленький, но вполне нормальный, дверь выходила в небольшой тамбур, с дверью в коридор. Тишина была необыкновенная. Вернувшись поздно вечером, после хорошей посиделки с коллегами, я никак не мог попасть ключом в дверь. Вокруг был полусумрак, освещение видимо не должно было воздействовать на больных. Откуда-то доносился стук чего-то легкого и нетяжелого. Дверь никак не поддавалась, хотелось спать и, извините, в туалет. Стук приблизился, оглянувшись я увидел Смерть, именно с большой буквы. Это была высокая старуха с развевающимися седыми волосами, в длинном белом балахоне, с наклеенным квадратиком над глазом, и клюкой в руках. Она стучала по стене и шла ко мне. Я не понял, как открыл и запер за собой дверь тамбура, а затем дверь номера. Скорее всего, просто прошел через них. Опьянение, желание спать и сходить в туалет исчезли, остался только бешенный стук сердца и страх. Через пару минут до меня дошло, что это обычная старушка из оперированных, но пережитый страх, вернее память о нем, остались.

и с чувством собственного достоинства представляется он.

Впоследствии — от него же — мы узнали, что ему действительно шесть лет. А сам он тут же перешёл "к наступлению":

— А сколько лет вашему сыну?

— Три.

— МАМАААА! Ему действительно три, я же говорил, — завопил Геннадий куда-то в конец площадки. Оттуда в ответ раздалось громкое, но не очень настойчивое:

— Геннадий, иди сюда!

Не обратив никакого внимания на зов, Геннадий схватил погремушку, лежавшую в коляске, очень бодро направился к нашей дочке, которая уже проснулась от его крика и заплакала. Мальчик свесился в коляску и начал с остервенением трясти ей перед лицом девочки.

— Я знаю, это нравится малышам!

Чтобы отвлечь его внимание и взять дочку на руки, я спросила:

— У тебя есть младший брат или сестра?

На что получила очень подробный ответ, что да, есть брат, ему то ли три то ли четыре года, что у него аллергия (это было сказано шепотом и с круглыми глазами) и ещё много других подробностей. Когда дочка снова оказалась в коляске, он наклонился к ней и, громко кашляя ей в лицо, сказал:

— Уже успокоилась! Это хорошо.

И, к моему счастью, развернулся и пошел прочь. Но счастье мое оказалось недолгим: я увидела, что Геннадий направляется к нашему сыну.

— Геннадииииий! — опять послышалось издалека.

Но это опять не смутило парня, и он продолжал твердо идти в направлении сына и его велосипеда. Они были вдалеке, я не слышала, о чем был разговор, но было видно, что сын постепенно пятится назад. Вскоре появились они оба:

— Ну скажите ему, что мой велосипед ему слишком маленький! — грустно сказал мой ребёнок.

— Этот велосипед тебе мал, — важно сообщил Геннадию наш папа.

— Но если хочешь, можешь это сам проверить и немного покататься.

Геннадий тут же схватил велосипед, взгромоздился на него и укатил вдаль, оставив нашего сына с растерянным лицом.

— Не хватало бы нашему сыну немного гениного характера, — шепнула я мужу.

А он посмотрел на часы и крикнул:

— Геннадий, возвращайся-ка. Нам надо уходить.

Мальчик сразу спросил про причину нашего ухода. Муж объяснил, что ему надо работать (я-то знала, что до его работы ещё минимум часа два, но с готовностью затолкала свою книжку в сумку).

Геннадий же доверительно сообщил, что завтра они тоже придут и послезавтра тоже, и пригласил нас присоединиться. Потом он отрапортовал о своем расписании на неделю, чем он занимается по вторникам и четвергам да и в другие дни тоже.

И пока мы шли к выходу с площадки, он шел за нами, и в этот короткий промежуток времени мы узнали его полный адрес, имена родителей, имя его брата и бабушки, имя его кота и попугая, о его планах на выходные и ещё много чего прочего. Нисколько его не смущало "Геннадий! ", доносившееся издалека.

Мальчик горячо попрощался с нами. А потом краем уха мы уже услышали, как он бормотал себе под нос:

— Ну почему им всем всегда нужно срочно уходить?

Мадьяр достаёт из кармана три игральных кости и повествует, что по старинному венгерскому обычаю, все посетители должны бросать кости. Если у кого-либо выпадут все три одинаковых камня, тот от заведения, получит ценный приз.

Интересно. Стали по очереди бросать. Доходит очередь до моей дамы.

"Расколотила" она кубики в стакане и... на стол. На глазах изумлённой публики выпали три тройки. Наш мадьяр выкатил глазища и окаменел. После неприлично приличной паузы, заулыбался и отправился куда-то за кулисы.

Пока он отсутствовал, выпили за успех и стали гадать — что будет в качестве приза. Наконец появился наш массовик-затейник. Вид что-то слишком жалкий. С виноватой улыбкой протянул... свой фирменный блокнотик, для записей дополнительных заказов. Сказал, что это и есть приз, на память от заведения. Половина страниц давно вырвана. Бедный хлопчик, в общем хохоте, чуть не плакал. Но мне больше стало жалко свою спутницу.

Встал и вышел, вроде до ветру. Когда официант проходил мимо, отозвал его.

Вам тут никому не стыдно — спрашиваю. Парень отвечает, что администратор проверил наш заказ, счёл его слабоватыми и запретил что-либо дарить. Я дал ему приготовленные триста рублей и велел принести, якобы от фирмы, бутылку.

Через пяток минут появился улыбающийся официант, объявил, что блокнот — это была просто шутка и, с торжественным видом, поставил на стол ведёрко с шампанским. Все дружно зааплодировали. Мне, втихаря, было приятней всех. Но стало ещё приятней, когда уже на выходе, провожая, парень потихоньку протянул мне деньги и сказал, что их велел мне вернуть администратор.