Сейчас мне 19 и уже около 2-х лет я раз в месяц выбираюсь потусоваться в клуб... Со своими родителями. Это началось в мои 17, когда я захотела посмотреть на ночную жизнь, и родители мне помогли. Тогда мы договорились называть друг друга иными именами, условились, что мы — коллеги и в один из вечеров вырвались потусить. И знаете, я никогда так круто не отдыхала, как с родителями. Моя мама умеет шикарно тверкать и делать сумасшедшие фото; я танцевала с ней на барной стойке; папа, оказывается, тот ещё сумасшедший тип, которому может приспичить поджечь волосы на груди, стырить книгу жалоб или наспор пнуть полицейского и убежать... За годы произошло много отвязных и весёлых моментов, и к нашей компании прибавилось ещё несколько человек, с которыми раз в месяц мы так выбираемся, прикрываясь другими жизнями. И мне не стыдно за себя или родителей. Ведь они не знают. Знают всё "Вика" и "Андрей" — мои коллеги по работе.

Про таких, как я обычно говорят: "Милая пай-девочка". Я всегда улыбаюсь и смеюсь, ношу розовое, уровень мимишности на фотографиях превышает норму. Сегодня ко мне домой наведался мой друг. И первое, что он сказал, когда зашел в квартиру: "Мать моя депрессия, куда вся розовость делась? Верните". Дома у меня все в черных тонах, все в странных и страшных постерах. "Слушай, а можешь открыть свои сохраненные фотографии? Хочу кое-что проверить" — сказал он следом. После того, как он просмотрел фотографии ужастиков, глаз, окровавленных вен, он сказал: "Если бы мне сказали, что рядом со мной есть приспешник Сатаны, я бы в последнюю очередь подумал на тебя. Пересмотрю свои взгляды на мир".

В детстве, когда мне было года 4, мы гуляли с мамой, и рядом с нами проходила пара, которая выгуливала кошку на поводке. Я, будучи любопытным ребёнком, конечно же спросила, кто это у них. Парень услышал, улыбнулся и пошутил, что это обезьянка. Я же поворачиваюсь к маме и выдаю ей со смехом: "Мам, представляешь, у них кошка, а они думают, что это обезьяна, вот дебилы". Никогда ещё моя мама так не краснела. Потом мы ещё долго с ней не гуляли.

Раньше работала в онкодиспансере, ухаживала за пациентами, у которых не было шанса, нужно было сделать их последние дни максимально комфортными. До сих пор плачу почти каждую ночь, вспоминая семнадцатилетнего мальчика, умершего от рака легких. Он в жизни не курил ничего, не пил. В последнюю ночь, что он был жив, он попросил стрельнуть ему сигарету, хотел попробовать. Через пару часов вошла в палату, убрала пепельницу, выкинула окурок, проветрила палату, начала оформлять тело.