Знакомый этот работал на шахте, заработки у него были солидные, бросать свое забойщицкое дело он не собирался, а "на художника" выучиться хотел для души, для удовольствия. И способности у него были.

Университет заочный, работы свои преподавателям "студенты" отправляли по почте, общались с консультантами тоже письменно. А надо сказать, что человек этот самый знакомый весьма основательный. Когда настало время выполнять зачет по разделу "натюрморт" в карандаше и акварелью, он в бабкином сарае нашел старую игрушку — лошадь-качалку, куклу дочкину взял с ободранными волосами и облупившимся носом, сложил все это добро возле собачьей будки и изобразил пастельными карандашами, отгоняя периодически собаку Шарика, чтобы не нарушал требования жанра – "натюр"-то должен быть "морт".

К акварельному рисунку подошел тоже серьезно: на рынке у знакомой девушки Марины был куплен шматок сала "с прорезью" — розоватого, с крупинками серой соли, в огороде выдернуто пару луковиц с зеленым пером, редиска заблестела малиновыми отмытыми боками, буханка черного хлеба устроилась рядом с салом. После некоторых раздумий в центр композиции была помещена извлеченная из холодильника бутылка "Пшеничной".

Рисунок удался: цветовые контрасты черного-белого, зеленого-красного, игра капелек воды на запотевшей бутылке – это было классно. Автор упаковал свои произведения в плоский пакет бандероли, отнес на почту и стал ждать заслуженного зачета с похвалами.

Через месяц пришел ответ – преподаватель отметил стройность композиции, умело изображенную игру света и тени, творческий подход… И велел еще раз пройти тему из теоретического курса – о перспективе.

"Вы совсем не учитываете перспективу, соотношение размеров предметов на вашем рисунке ошибочно, — писал он. – Ведь это же невозможно: чтобы сало было вровень с буханкой хлеба, такого сала не бывает".

— Конечно, — говорил мой знакомый, — в московских магазинах не бывает. А в Донбассе на базаре – есть. То он цепляется, небось, потому что без слез на такую радость смотреть не может.

Как бы мне хотелось написать, что пришлось ему снова на рынок идти, напрягать знакомую девушку Марину, чтобы предоставила кусок сала посолиднее – в Москву отправлять, для наглядности. Но нет – истина дороже!

…Знакомый все сокрушался: ну, не принимают там заказные бандероли – только плоские конверты. Так и не пришлось профессору по натюрмортам увидеть настоящее сало, которое "с прорезью", розоватое, с крупинками серой соли…