Навеяло историей об обосранном коте в унитазе...

Это произошло в середине 90-х в моем доме и Богом клянусь, что правда. Прихожу вечером в понедельник с работы, а в комнате — страшный вонизм. Везде какие-то бурые отпечатки — по столу, по плите, по постелям и даже по стенам. И все воняет и не просто воняет, а ЖУТКО СМЕРДИТ! Из

Все как у людей....

Моя подруга приобрела волнистого попугайчика, назвали малыша Лимончиком и стали дружно, всей большой семьей учить его разговаривать. Птичка оказалась способной, ребенку на радость, взрослым развлечение. Накупили корма, всяких безделушек, набросали в клетку игрушек из Киндер-сюрпризов, не жизнь а малина... Попугайчик подрос, захотелось ему видно любви, он и объект нашел, мини-Карлсона и жарит его почем зря.

Задумалось большое семейство, какой пример ребенку? И купили ему еще подружку Рикки. Первое время хорошо все у них было, но потом жена стала сильно забижать Лимончика, клюет его, есть-пить не дает, похудел бедный, вот-вот крылышки сложит. Жалко стало мальчика этой семье, и купили они еще клетку, да пересадили Рикки в нее. Пацан повеселел, а вот супруга его.... Не ест, не пьет, через прутья пробивается, к нему на клетку садится и пролезть пытается, а силушек у нее все меньше и меньше... Пожалели они девчонку, опять к Лимончику посадили, ну она пока отъедалась, не трогала его, а потом все по-новой, клюет, к кормушке не подпускает...

Рассадили их... И так всю их попугаючую жизнь.

Да, забыла сазать, Лимончик-то, как до нее Карлсона жарил, так и при ней...

Делайте выводы..

Отец меня часто оставлял ребёнком на лето на своей родине, в посёлке возле уральской речки Камышловка. Странное название речки объяснялось просто – она проходила прямо возле каторжного сибирского тракта. Беглецы имели обычай рвать когти именно здесь — они ныряли с головой в камышовые плавни и сидели там до опупения с камышовой трубкой в зубах,

Был я как-то в Севастополе, в дельфинарии. Как раз попал на небольшое представление. Каждый из дельфинов выступал перед публикой с каким-то своим личным трюком. Кто-то прыгал в обруч, другой - толкал мяч, третий кувыркался... За каждый из выполненных номеров дельфины получали по рыбке, работали весело, с удовольствием.

Лишь один из них, самый здоровенный, вообще никаких трюков не делал.

Видимо, не умел, да и не считал нужным напрягаться. Похоже, на него и тренера-то давно уж махнули рукой — даже и не пытались уже чего-либо от него добиться. Зато этот дельфин обладал очень громким, хорошо поставленным голосом. И вовсю им пользовался. Попросту говоря — громко, непрерывно и отвратительно орал. Молчал он лишь в том случае, когда ему перепадала рыба и нужно было жевать. Проглотив пищу, он немедленно брался за своё — принимался реветь пуще прежнего.

Я специально проследил: рыба доставалась ему в несколько раз чаще, чем остальным дельфинам-работягам. Дрессировщики от него попросту откупались. В результате, жрал он постоянно, жадно чавкая, давясь и спеша побыстрее освободить своё орательное устройство.

Лишний раз я тогда убедился в том, что и так давно уже понял: нет между ними и нами никакой особой разницы.