давно уже поменяла основное русло.

— А зачем вам такие огромные заборы? — удивился я.

Заборы действительно были огромными, не менее трех метров в высоту, с досками прибитыми без промежутка и выглядевшими огромной серой стеной с калиткой и воротами. И такой забор был не только у дяди Пети, но и остальных соседей.

— Мой дом, моя крепость! — усмехнулся он.

— Да и тайга кругом, неизвестно кого в гости принесет. Так уж издревле повелось.

Не успел он распахнуть калитку как из под навеса на нас бросился пес. Нет, он не лаял захлебываясь. Он несся чтобы убить. И я так понял, что меня. Поэтому юркнул за дядю Петю.

— Свои Амур, свои! — произнес тот, весьма спокойно. И пес, потерял ко мне всякий интерес. Мышцы его расслабились, он взглянул на хозяина и поплелся под свой навес.

— Он даже не на цепи и не в вольере. — удивился я.

— Собака не должна быть на цепи, ему ведь на охоту ходить надо. А вольер и цепь сделать этого не дадут.

— Так он с вами на охоту ходит? — стало интересно мне.

— Иногда со мной. Но в основном сам, у меня со временем напряжено. Сейчас вот пасеку на липу вывожу. Поэтому сам. Но добычей делится. Когда зайца принесет, но в основном всякую мелочевку.

— А я могу его погладить? — сверкнула в голове еще пацанская мысль.

— Погладить можешь. Только он этого не любит. Староват он уже, да и по молодости этого не любил.

Так состоялось мое первое знакомство с Амуром. Недели полторы он вообще не обращал на меня внимание. С утра подходил к калитке, ждал когда дядя Петя его выпустит. И возвращался только после обеда. Дядя Петя не обманул, возвращался в большинстве случаев с добычей. Мышь, бурундук, ондатра, был даже бобренок. Все это приносил к крыльцу и ждал когда выйдет хозяин или хозяйка. И только услышав: "ешь, это твое, у нас сегодня есть", утаскивал добычу под навес.

Я знакомился с местными пацанами. Иногда дядя Петя давал лодку покататься. Правда вместо своего "Вихря-25" выдавал мне "Ветерок", но я и этим был доволен. Местные показали мне как доставать речных устриц, жарить их "язычок" на костре. Водили с собой на рыбалку, по ягоды, грибы. Иногда дядя Петя просил что либо помочь в домашних делах. А, иногда и тетя Галя просила сбегать в местный магазин. И вот тут у меня начинались проблемы. По всему моему пути меня атаковали местные псы. Одно дело если бы на тебя бросались какие-то шавки или болонки, другое дело местные волкодавы. Кусать не кусали, но выскакивая из-под ворот, жути наводили немало. Поэтому вместе с авоськой я брал и приличную палку.

— Зачем тебе палка? — однажды спросил меня дядя Петя. И я пожаловался на местных кобелей и сук.

— Так ты возьми с собой Амура, он с ними разберется.

— Да он со мной наверное не пойдет. Мы ведь так и не подружились.

— Амур, иди сюда. — позвал дядя Петя, — это гость и его надо охранять. Головой за него отвечаешь. Иди с ним в магазин. А ты племяш палку оставь, не нужна она тебе. Идите.

И мы пошли. Амур не ласкался ко мне, шел немного в стороне, сбоку. На мои слова не обращал внимания, как его я только не подзывал, чтобы погладить по спине и потрепать по холке. Он был независим и просто выполнял свою работу. Нес службу. И странное дело, за весь путь ни одна собака нас даже не облаяла. Нет, некоторые выскакивали на улицу, но заметив Амура, поджимали хвост и тут же водворялись восвояси. Хотя тот на них даже не рычал. Такое поведение меня очень заинтересовало. И только по приходу домой я рассмотрел его повнимательней. У него оказывается весь "клюв" был как побритый, да и уши тоже тщательно выбриты. Так выбриты, что в некоторых местах даже порвались. И работали явно не машинкой и даже не бритвой. Работали зубами, превратив его морду в сплошной шрам, который по истечению времени даже не обрастал шерстью.

А рассмотреть я это смог, потому что он принес и положил кусок колбасы на крыльцо и замер в ожидании. Колбасу купил ему я, попросив продавщицу отрезать грамм триста отдельно. И он не набросился на нее прямо у магазина, принес домой. А я вспомнил дяди Петины слова, сказав — "ешь Амур, это твое. Стая уже накормлена" и показал ему второй кусок который купил для дома. Только после этого он посмотрел на меня как мне показалось, с благодарностью и потащил свой кусок к навесу.

С того дня мы были практически неразлучны. Он следовал за мной везде и даже в лодку прыгал. Хотя воду походу не любил.

Однажды, хотя я думается рассказывал эту историю здесь. Но если так, то думаю редактор не сочтет ее за боян или повтор. А если и сочтет, то невелика беда.

В общем однажды, когда мы с Амуром отдыхали на берегу протоки, я увидел на взгорке Мишку. Почти мой одногодка, имел великолепного кобеля немецкой овчарки, привезенного ему отцом из собачьего питомника погранцов. Годовалый пес был просто красавец, молодой, мощный, дрессированный. И любимым Мишкиным развлечением было травить его на других кобелей. Мишка говорил, что ему нет равных. Сметал любого своей мощью.

Вот и здесь, стоя вместе с ним на взгорке он крикнул:

— Что это там с тобой за шавка? Убирай, я к тебе спустится хочу. А-то мой Рекс загрызет его ненароком.

— Пусть попробует, — ответил я. И посмотрел на Амура лежащего в двух метрах от меня, с некоторым сомнением. Ведь тот явно уступал Рексу.

— Ну смотри, я предупреждал! — и Мишка спустил Рекса с поводка, который после команды "фас" понесся к нам огромным прыжками издавая злобный рык. Скажу честно, было страшно.

Но не для Амура. Он поднялся, как мне думалось немного даже лениво и занял позицию между мной и несущемся Рексом. Занял как-то полубоком, оскалив навстречу противнику зубы. И ожидал, не лая и не скуля. Ожидал молча. Только мышцы напряглись. На ногах, на загривке, да и вообще по всему телу. Он походу вообще превратился в единую мышцу.

И о чудо! Рекс не добежал до него где-то метров пять. Вы видели как юзят собаки которых остановили на бегу? Да-да, интересно юзят. Аж, землю лапами вспахивают. Вот и Рекс, юзя, пролетел еще с метр. А потом, как-то уныло поджав хвост и поскуливая, повернулся к хозяину и поплелся. Мишка очумел:

— Что за херня! — найдя наконец слова, крикнул он.

— Я сказал фас, ФАС! Вперед! — но Рекс не реагировал. И даже прицепленный на поводок он не хотел спускаться с хозяином. Тому приходилось тащить. А Амур опять занял свое место, греясь на солнышке. И потерял к ним всякий интерес. Но не Мишка.

— Что это за херня!? — повторил он свой вопрос так и не дотащив до нас Рекса.

— Ну что за херня?

— Амур получил от хозяина команду, охранять меня. И он готов был к смерти. Своей или Рекса, неважно, тут уж как карта ляжет. — ответил я.

— И в отличии от тебя, Рекс это понял. Грустно умирать молодым, да еще и по дурости хозяина.

Кто-то обсуждая эту историю написал, что в Амуре вероятно текла кровь волка. Сколько лет прошло, а я с каждым днем все больше верю, что комментатор был прав.

безобиднейших овец. Ну, какой вред от овцы? (Кроме того, что они съели Грецию)

Но овцам надо где-то пастись. Начали сводить леса.

На полях начали плодиться кенгуру, которые стали сущим бедствием. Естественных врагов у них нет. Численность контролировалась исключительно кормовой базой. Ну им создали базу. Думали, что себе? Теперь их миллионы! Они сожрали всё, что только можно сожрать! (А, понятно, что всё, что посадили фермеры сожрать можно). Их отстреливают. Но пока счет в пользу кенгуру.

К тому же отстреляли всех динго. Кенгуру вообще бесконтрольно множиться начали. И теперь австралийцы сами вынуждены выполнять роль волков по регулированию численности кенгуру.

Следующим этапом катастрофы стали 12 пар кроликов. Сейчас их 200 млн. Они жрут всё, живут в норах, грызут корни. Так появилась эрозия почвы. Австралийцы жутко инициативные ребята. Решили, что все проблемы им по плечу. Решили построить забор. Так появился второй после Китайской стены по протяженности забор. Не помогло. Кролики продолжили плодиться.

Специально для кроликов сделали биологическое оружие. Вирус миксоматоза. Итог — наводнили кролики-зомби, которые частично, конечно, передохли.

И, выжило около 10% кроликов. Но это уже — бессмертные мутанты, которых не берёт ни один вирус.

Завезли лис и хорьков, чтобы они сожрали кроликов.

Лисы не настолько тупые, чтобы гоняться за шустрыми кроликами, выкапывать их из нор...

Они стали жрать тупых, доверчивых и медлительных местных сумчатых. Короче, ни кроликов, ни кенгуру не победили, а местной фауне и флоре, и почвам нанесен невосполнимый ущерб. И что дальше с этой проблемой делать совершенно непонятно.

Завезли опунцию (ушастый кактус) для живых изгородей. Она, не имея естественных конкурентов заняла все пространства. Теперь добровольцы со шприцами ходят и травят опунцию. Ибо, иначе её победить не представляется возможным. Хотя, таким путем тоже не возможно, но австралийцы в это верить не хотят.

2 млн котиков уничтожили 30 видов живности. Котиков завезли тоже в надежде, что уж они то точно сожрут кроликов. Но им стало неинтересно жить с человеком. Тем более, котики не настолько тупые, чтобы гоняться за шустрыми норными кроликами. Зачем, когда на улице сотни нелетающих, тупых и медленных птиц? Короче, котиков там теперь 2 млн. и сокращаться их поголовье начнет только тогда, когда они доедят остатки местной живности и начнут дохнуть с голоду.

Завезли сахарный тростник. Его начал жрать местный жук. Чтобы уничтожать жука, завезли жабу агу.

Жаба не стала лазить по тростнику и искать твердых жуков. Ей хватало мягких слизней, червей, ящериц (ага весит 3 кг). То есть жуков не побороли, но жаба сожрала всю экосистему.

И ладно бы она что-то жрала. Беда в том, что у нее ядовитая шкура (!) Апокалипсис для хищников! Они начали жрать жабу и тоже дохнуть!

Вараны, змеи... кучи хищных трупов. Отравить змею — это ж какой надо быть жабой!

Кволлы (местные сумчатые хищники), например, почти полностью вымерли, потравившись жабами.

К чему все этит примеры? Ровно для того, чтобы показать, что человек, влезая в естественную среду, очень часто сам создает кучу проблем. Но еще больше проблем он создает тогда, когда героически начинает решать проблемы, явившиеся результатом его первого вмешательства.

И попытки решать проблемы приводили к новым, зачастую гораздо большего масштаба, чем те, которые пытались решить.