В советское время очень популярной была ближнемагистральная авиация между городками одной области. Такие полёты выполнялись на чешском двухмоторном самолёте Л-410, который вмещал 19 пассажиров.

Первые модели Л-410 не были оборудованы электрообогревом остекления кабины пилотов. Очистка замёрзшего стекла проводилась как в автомобиле: спиртовой жидкостью и щётками. В качестве "омывайки" применялся знаменитый медицинский спирт! Чувствуете родной запах?

А лётчики тоже люди! Даже летом, в ясную погоду, сразу же после взлёта командир Л-410 докладывал диспетчеру:

— Попал в обледенение! Приступаю к ликвидации!

После посадки спирт сливался по бутылкам. Одна — диспетчеру. Вторая — на метео, чтобы синоптики подтвердили факт "обледенения". Остальные — на хознужды экипажа.

Но ведь зимой действительно приходилось летать в условиях обледенения. Почему же и после таких полётов экипаж уходил, нагруженный бутылками? Летали вслепую? Не совсем так! У каждого командира Л-410 в рабочем портфеле кроме карт, формуляров и справочников имелась расчёска для волос. Даже у лысых командиров! И не простая расческа, а металлическая!

Перед взлётом командир открывал боковую форточку и расческой шкрябал по замёрзшему стеклу. Прочищалась небольшая бойница, как смотровая щель в танке. Этого вполне хватало для взлёта. Во время полёта кабина экипажа прогревалась, стекло оттаивало, и посадка производилась в штатном режиме, без применения противообледенительной жидкости.

Через некоторое время конструкторы поняли свой просчёт, и самолёты были дооборудованы электрообогревом остекления кабины. Экипаж такой модернизацией был очень недоволен!

Человек я, как известно, до чужого добра жадный. Адски завидую сейчас казанским коллегам, у которых такой роскошный козырь в рукаве, как история с княжной Мещерской. И сколько я где-нибудь на Литейном или Поварском глаза ни пучь и руками ни маши, перенести подробности из Казани в наши аскетичные петербургские декорации не осилю. Но каков контент!

Я дважды делала аборт от мужа. Мы хотели детей, но не прям щас. Первый был залётный, но муж очень обрадовался. Я в принципе тоже была не против. Но беременность началась тяжело, страшный токсикоз. Я за всю жизнь блевала в сознательном возрасте два раза, и оба раза помню, как будто это вчера было. Ненавижу, когда меня тошнит, а тут это постоянно. И рвота, которая не прекращалась. Ничего не помогало. Буквально в последний срок разрешённый сделала аборт. Не смогла. Мужу сказала, что выкидыш.

Спустя почти 5 лет решили повторить беременность. Я настроилась, но снова токсикоз, плюсом шарахнуло давление, я с красными глазами ходила. Продержалась недолго, снова сделала аборт. Мужа обманула.

Беременеть больше не хочу и не буду. Мужу сказала, что психологическая травма, мол, давай усыновим или вообще без детей, но беременеть я не буду. Мне в принципе уже всё равно, будут ли дети или нет, усыновим ли или нет. Я просто не смогу больше блевать пустотой, лежать с капельницами и рыгать бесконечно. Знала, что вынашивать ребёнка так тяжело, но я не смогла. Такая вот я.

На фото, датированном 1954 годом, две подлинные легенды мирового кино — Джина Лоллобриджида и Мэрилин Монро. Подоплека этого, на первый взгляд рядового снимка с одного из голливудских пати, по-своему примечательна. К середине 50-х, после ряда успешных проектов, Джина — мировая звезда. Американский глянец "She", сраженный ее красотой, предоставляет ей, первой из европейских актрис, свою обложку, на что мгновенно реагирует Голливуд. К ее услугам — заманчивые предложения, а миллионер и продюсер Говард Хьюз — предлагает руку и сердце. Но подлинным признанием звездного статуса Джины стал эпизод, запечатленный на предлагаемом фото, когда Мэрилин Монро, не дожидаясь официального представления, направилась к Лоллобриджиде, чтобы познакомиться и завязать беседу. И это Мэрилин после безусловных успехов "Ниагары" (1952) и "Джентльмены предпочитают блондинок" (1953)!

Свой спич Мэрилин облекла в изысканно-комплиментарную форму: "Меня называют американской Лоллобриджидой".

Джина по достоинству оценила комплимент и мгновенно парировала: "А меня — итальянской Монро"!

Таким образом, если первой итальянской актрисой, удостоенной "Оскара", стала великая Анна Маньяни ("Татуированная роза", 1955), то первой европейской звездой, которую в Голливуде приняли как равную, стала ослепительная, непревзойденная и независимая Джина Лоллобриджида!

Коллега рассказал:

Разболелась у него нога, пошел к врачам. Нашли то ли воспаление сустава, то ли нерва. В общем назначили лечение физиотерапией. Какая-то болючая процедура.

Первый раз пришел, ему медсестра средних лет сразу сказала, что "Шевелиться нельзя, малейший дискомфорт и сразу вызывайте... "

Ладно процедуру выдержал, тем более, что медсестра каждые две минуты подходила и проверяла.

На следующий день уже другая работает -- лет 20-ти, вся такая прикинутая, накрашенная. Ассоциации сразу возникли с "фильмами для взрослых".

Ничего не говорила, включила прибор и умотала. Минут через 5 коллега почувствовал сначала дискомфорт, потом ногу начало припекать. Позвал медсестру. Появилась, наморщила лобик, потрогала провода, посмотрела на прибор и заявляет:

— Что Вам не нравится? Тут все нормально...

— Девушка, снизьте нагрузку, нога болит.

— В этом режиме нога болеть не может.

— Но болит же...

— Не врите. Я понимаю, это Вы хотите на меня полюбоваться и так хотите познакомиться. Но я глупостями на работе не занимаюсь, так что и не пытайтесь.

И удалилась с гордо поднятой головой.

В общем коллега на работу на следующий день выйти не смог — нога просто отказалась работать.