нашей неуловимой милиции подальше от места происшествия.

Я решил ворваться в подворотню сюрпризом. Сюрприз ждал меня – их оказалось трое и совсем не бухих. Даже мой фирменный по яйцам не сработал – я умудрился промахнуться, пребольно лягнув при этом стенку.

Наверно, это к счастью, иначе вообще бы забили нафиг. Остаток драки я просто прыгал там в полной темноте почти на одной ноге, как дополнительный мятежный бабуин среди гамадрилов, давая девчонке удрать, похоже всё равно уже без сотового. Потом мне конкретно наваляли.

Я попал в больницу, дивясь тому, сколько сотен повторяющихся болевых ощущений может оказывается доставлять день за днём каждый мимоходом полученный тумак.

И вот в эту тяжёлую минуту меня навестила сестра. Она серьёзно увлекалась разнообразными учениями, как правильно относиться к жизни, и быстро стала живой рекламой того компота, который творился у неё в голове – постройнела до осиной талии, ещё больше похорошела и стала вся тихо сиять изнутри какой-то очень ненавязчивой доброжелательностью.

Своё учение она никогда даже не пыталась мне объяснить – это было всё равно что раздолбаю-пятикласснику втирать теорию пузырьковой обратновывернутой Вселенной. Многочасовые физические упражнения, медитации и диеты я заменял пробежками на работу только для того, чтобы экономить время, а не расходовать его на всякую фигню. Вдобавок мне везло в жизни до этого случая. В общем, я был крайне тяжёлой аудиторией для любого проповедника. Но когда сестра увидела меня в таком печальном состоянии, она сжалилась и сделала мне короткое внушение просто-таки пинковой мощности – с неожиданным жаром высказала всё, что по этому поводу думает.

Уже к концу того дня я понял, что внушение действует. Меня теперь переполняла благодарность судьбе за то, что меня не прибили в течение двух предшествующих десятилетий. Особенно в девяностые, когда я остался жив действительно чудом. И даже эти [ч]удаки стали вызывать у меня симпатию – в моём организме оказывается 742 кости, селёдка бы от зависти сдохла, и ведь ни одну не сломали, кроме носа – при таком количестве [ман]дюлей это надо было умудриться или отнестись ко мне очень бережно. Я вспомнил даже, что эти Робин Гуды хреновы, обчищая мои карманы, сразу вернули мне мой страховой полис. Я сказал им тогда — "вам-то он нахрена, а мне теперь понадобится". Все доктора потом, завидев залитый кровью как в ужастике полис, относились ко мне внимательнее. И всё-таки моя благодарность к этим гопникам оставалась какой-то натянутой – встреть я кого-нибудь из них без численного перевеса, отвесил бы не задумываясь.

Но в целом сестринская методика действовала. На третий день я почувствовал такой прилив сил, что сбежал из больницы – горели важные бумажки по работе. Шеф воспринял мой приход как восстание из мёртвых.

Как водится, слухи о нанесённых мне повреждениях зажили уже своей жизнью. Он был приятно удивлён тем, что я вообще смогу когда-нибудь вернуться к работе, и особенно тем, что всего через неделю, и то так поздно потому, чтобы не пугать коллег своей рожей. Благодаря сестре я почти уже забыл об этом дурацком происшествии и говорил только о деле.

В ответ на прямой сочувственный вопрос шефа я честно перечислил полученные травмы, из которых финансовое значение имели только два вышибленных моста. Их всё равно давно пора было менять, просто не было денег. Глядя на мою лиловую физиономию, шеф легко подписал заявку на премию для меня лично, которую он отфутболил неделю назад, и заявку на мою командировку в далёкую тропическую страну – эта заявка также была ранее безнадёжно по[хрен]ена. Времени до поездки оставался как раз месяц, чтобы поставить мосты и расстаться с синяками.

Я ошеломлённо глядел на только что подписанные совершенно непроходные бумажки и начинал догадываться, что попал в нужную тональность.

Помаргивая заплывшим глазом, я пустился в рассказ о тяжёлой доле своего подразделения, которому уже два года не повышали зарплату. В результате трём десяткам человек буквально за час до закрытия расчётной ведомости была начислена премия – я не шучу. В общей сложности все эти подарки потянули примерно на миллион рублей больше, чем злосчастная пятисотка, вытащенная гопниками за три дня до этого с моего бездыханного тела.

Ничего, кроме искренней благодарности, я к ним с тех пор не испытываю.

Я знаю, что они восприняли бы это как издевательство.

Но это уже их проблемы: )

Кеша какой-то редкой породы, белый и пушистый. Стоил он 300 долларов.

Соседи в нем души не чаяли, кормили по-особому, причесывали... Клетка с кроликом стояла в саду, и Бобик часто там крутился — изучал странного зверя.

И вот однажды сижу я на веранде, и вдруг вижу — бежит мой пес — весь в грязи, в земле — и тащит в зубах того самого дорогущего кролика — дохлого, естественно, и чумазого. Ну все, думаю, кранты! Добрался-таки до Кешки!

Сразу вспомнились 300 баксов — где я возьму такие деньги...

Тогда мне пришла в голову идея: отняла кролика, наказала собаку и стала отмывать несчастного Кешку шампунем. Потом высушила его феном, расчесала, и — тихонько-тихонько — стала пробираться на соседскую территорию.

Посадила кролика в его клетку, стараясь придать ему естественную позу, и для правдоподобия сунула ему в зубы морковку. Потом быстро вернулась к себе и сижу — жду, что будет дальше. Час проходит, другой, третий...

Вдруг — стук в дверь.

Открываю — на пороге стоит сосед — белый как мел, глаза квадратные...

Ну, думаю, началось! А сосед говорит:

— Маша, представляешь — вчера умер наш Кеша, мы похоронили его в саду...

А сейчас я смотрю — он сидит в своей клетке и, как ни в чем ни бывало, ест морковку... Маша, у тебя есть валидол..."

и собственно бассейн с песком по "берегам", пальмами в горшках и девушками в шезлонгах. Такой себе Кипр в заснеженной восточной Германии.

Пришли. Перед плаваньем нужно принять душ. А душ общий. Т. е. "М" и "Жо" в одном флаконе. Слегка охренев – пошли. Зрелище для солдат второго года службы – еще то. Многие не хотели выходить – успокаивались.

Повыгоняв нас всех из душа, старшина стал раздавать "плавки". Оказывается, по заведенному правилу, советский солдат в публичном бассейне Германии должен был появляться в плавках, макет которых был разработан НИИ советской армии и представлял собой два белых треугольника с тесемками по краям. Скроены они были по одному лекалу, в один размер. Для пущего порядка изнутри на одном из треугольников методом трафаретной печати черной краской был выбит серп и молот, буквы СА и звезда. Типа это перед.

Стали одевать. Ефрейтору Коле из Томска всю жизнь занимавшемуся гиревым спортом этого треугольника спереди хватило только-только. В то время как казашенок из самой средней Азии запахнулся в эти треугольники как в полотенце после бани. Такой живописной стайкой мы и вышли к бассейну.

Знаете, даже музыка стихла. Кто-то захлопал… "Положив" на всех гордо пошли по вышке и подкидным доскам. ЩА, мол покажем "гансам" как ныряют советские гвардейцы. Первым на доску полез Коля. Разогнался, прыгнул. Под его весом доска угрожающе прогнулась, хрустнула, и вдруг запустила Николая чуть не под самый купол бассейна. Не ожидав такого "винта" Коля огласил бассейн матом, перевернулся в воздухе и всей своей тушей рухнул в воду. Поднявшейся волной смыло в воду один шезлонг с немецкой бабушкой и выкинуло на берег немецкого ребенка с кругом. Мы все попрыгали в воду, как-бы ничего не случилось.

Тут вдруг оказалось, что плавки намокая и прилипая становятся прозрачными, а если бы не серп и молот, то совершенно прозрачными. Стали плавать кругами думая как будем выходить. Тут заметили оставшегося на берегу казаха и позавидовали. Но казах, ничего не зная о подлых плавках, вдруг залез на подкидную доску. Разбежался. Но, подскользнулся и упал. Грудью на край доски. И взлетел. Безобразно раскорячившись в воздухе, он перевернуся, прокричал что-то про казахскую маму и снова встретился с доской самым серпом с молотом, буквами СА и звездой. Страшно закричав он свалился в воду и утонул.

Кинулись спасать однополчанина. Вынули его уже пускающего пузыри и держащегося за серп и молот. Отбуксировали к краю бассейна и стали выходить. Как пингвины из морской пучины, прикрывая филейные места повыскакивали и "испытывая гордость за нашу страну" "свалили".

Всё.