Вспомнилась мне история ничем не замутненная, которую до сих пор вспомнить восхитительно. С музыкальным сопровождением, совершенно неожиданным.
Мы с женой любим кататься на великах, но мне это нравится круглый год, а ей — чтобы было не слишком холодно и не слишком жарко. Дождик чтобы не угрожал и сильный ветер тоже. Но главное — хорошо выспаться в выходной день, не спеша собраться и уже только после этого ехать. При этом наше велопутешествие должно быть длинным, но закончиться задолго до заката. Самочувствие должно быть великолепным, но и настроение тоже.
В общем, когда все звезды сходятся и мы наконец выезжаем вместе, для меня это настоящий праздник, который случается не чаще трех десятков раз в год.
Маршрутов много, но самое любимое место для обоих — это Большой Розарий в Сокольниках. Туда не пускают с великами, и это прекрасно. Можно погулять, держась за руки, и покачаться на висячих скамейках. Там не только розы, множество разных цветов и цветущих растений. Шумит фонтан, множество крошечных фонтанчиков поливалок просыпаются и засыпают, как гейзеры.
Однако красивых мест много, и чтобы мы проехали мимо этого розария, получается до обидного мало — раза три в год. Обычно по разу весной, летом и осенью. Розарий небольшой, минут за 20 можно обойти его весь, так что долго гулять там было бы скучно.
Многие годы была у меня мечта сыграть там в бадминтон на тихой аллее среди клумб, ракетки всегда брал с собой. Но вот именно в прекрасную погоду слишком много народа туда является, бродят по всем закоулкам. А жена не хочет никому мешать. Так что мечта эта была чисто теоретическая — легче вообразить, чем сделать.
Но вот ранним летом прошлого года забрела туда внезапная грозовая туча. Погромыхала, слегка покапала и исчезла. Публику она изрядно распугала, и мы оказались в розарии почти одни. Упоительно запахло озоном и первыми розами. Мокрые цветы на ярком солнце изменили свои цвета и плавно продолжали их менять, потому что сохли. Мириады капель сверкали и переливались вокруг, как уже упомянутые бриллианты. И жена решилась сыграть!
Эта была прекрасная партия, но я с досадой подумал, что надо было музыкальную колонку прихватить. Включить на тихом звуке Чайковского или Вивальди.
Вместо этого, прямо на с@ку над нами присел соловей и залился руладами!
Соловьи и на большом расстоянии довольно звучны, а вот так вблизи мы слышали оба впервые. Оказалось, это ошеломляюще громко. И вообще звук богаче, объемнее, чем издалека, соловей еще и перепархивал с ветки на ветку. Был крупен и поглядывал на нас важно, как Шаляпин. Это было всё равно как из дальних рядов концертного зала пересесть прямо в оркестровую яму.
Но в зале приходится просто сидеть, и воздух там весьма спертый, аццкая смесь духов и одеколонов от окружающих. А тут воздух был свеж, полон легких цветочных ароматов.
И перед глазами не напряженные физиономии музыкантов, как на концерте, а любимая в тонкой блузке и шортах высоко прыгала и металась. Как Дюймовочка порхала над морем цветов, и мне было в кайф носиться тоже, азартно ловя и отбивая волан. Сама игра преобразилась — надо было не вляпаться в клумбу! И не дать упасть туда волану. Для этого мы порой вытягивались и отчаянно балансировали на самом краешке аллеи. Играли не друг против друга, а вместе спасали волан от падения. При порывах ветра это было непросто, но в диких прыжках мы его все-таки доставали. И еще мы старались не вспугнуть соловья, били от него подальше.
Мгновение, остановись! — подумал я тогда. Вот оно и остановилось, до сих пор вспомнить приятно.
Повторить такое невозможно — прилет соловья с пением организовать затруднительно. Полетом туч я не распоряжаюсь, громами тож. Арендовать Розарий целиком, чтобы там никого кроме нас не было в хорошую погоду, мне и дорого, и бесчеловечно. А так мы просто удачно поймали момент.
Так что самое лучшее счастье, во всяком случае для меня — это которое досталось не кропотливой подготовкой, как при организации многолюдного свадебного или прочего празднества. И не на всем готовом, когда тамада сам всё скажет, повара сами всё приготовят, а гид сам куда надо привезет и всё покажет. Секрет счастья — это когда ты сам приложил к нему руки и голову. Но с удовольствием, без изнурения. Мечтал, но получилось лучше, чем мечталось. Например, если бы я не взял в тот раз ракетки, фиг бы мы сыграли в бадминтон.
Не знаю, получится ли рассказать. Тут довольно тонкие материи, нужен не баечник вроде меня, а настоящий писатель, виртуоз человеческих душ. Но я попробую.
В те благословенные времена, когда главной проблемой человечества был взбесившийся вулкан с непроизносимой фамилией, в моей частной жизни накопился изрядный клубок проблем. И я сыграл
в Александра Македонского, разрубив весь узел единым махом. Ушел с постылой работы, уехал из нелюбимого города, разорвал отношения, не приносившие ничего, кроме нервотрёпки. И, прежде чем начать обживаться в новом городе и на новой работе, дал себе отпуск и поехал в Германию, навестить двоюродных сестрёнок, которых не видел целую вечность.
Сёстры мне, конечно, обрадовались. Но через неделю призадумались, куда бы меня деть. И купили мне поездку в Швейцарию на экскурсионном автобусе с русскоязычным гидом.
Экскурсия не отличалась бы от тысячи других, если бы не соседка по автобусному сиденью. То есть начинал я поездку в другом конце автобуса, но в Берне отпустил какую-то шуточку, в Женеве предложил перекусить вместе, а в Лозанну въезжал уже рядом с ней. Давно известно, что правильный спутник, а лучше спутница, как минимум удваивает эффект путешествия. Женевское озеро, отраженное в ее глазах, становится вдвое лазурнее, Шильонский замок – вдвое загадочней, Рейхенбахский водопад – вдвое мокрее. А есть фондю в одиночку вообще преступление.
В Лозанне экскурсантов заселили в гостиницу и отпустили провести вечер кто во что горазд, без гида. Мы с моей новой спутницей, конечно, отправились гулять вдвоем. В Лозанне есть свой Нотр-Дам, не такой большой и знаменитый, как в Париже, но тоже с химерами. Прижимистые швейцарцы построили собор из дешевого и непрочного камня, его всё время приходится ремонтировать. Мы шли вдоль стены собора, разглядывали химер и гадали, где оригинал, а где фантазия современных реставраторов.
От собора мы стали спускаться по кривой старинной улочке к озеру. И вдруг оба замолкли, почувствовав волшебную притягательность этого места. Булыжная мостовая под ногами, черепичные крыши, блеск озера далеко внизу, розовые закатные облака над головой. Легкий ветерок, тонкие женские пальцы, отзывающиеся на прикосновение моей руки, запах сдобы из соседней булочной. Полная гармония, охватившая все органы чувств.
Хотя нет, не все. Для комплекта недоставало чего-то, услаждающего слух. И только я об этом подумал, как из окна над нами донеслись звуки скрипки. У меня напрочь отсутствует музыкальный слух, я не знаю, что это была за мелодия. Не могу даже сказать, хорошо играл невидимый скрипач или фальшивил на каждой ноте. Но его скрипка довела этот миг до полного совершенства.
Что было дальше? Свадьба, разумеется. Трое детей и дом на берегу Женевского озера. То есть нет. Мы провели вместе незабываемую ночь, а наутро она написала губной помадой на зеркале: “Не ищи меня” и исчезла. Или лучше так. Через месяц я застал ее с каким-то ковбоем. Естественно, убил обоих и бродил по берегу в тоске.
На самом деле, конечно, не было ни того, ни другого, ни третьего. Реальная жизнь мало похожа на романтические клише, потому и интересна. Прежде чем закончить рассказ, отвлекусь ненадолго.
Есть такая псевдобуддийская притча про монаха, за которым погнался тигр. Спасаясь от него, монах залез на отвесную скалу. И вот он висит на скале, цепляясь за какую-то лиану, внизу пропасть, наверху тигр, лиана трещит и вот-вот оборвется. И тут монах видит перед собой спелую, сочную ягоду земляники. Блин, откуда земляника в Гималаях? Ну неважно, какую-то ягоду. Монах протянул руку, сорвал эту земляничину и съел. И это была самая вкусная ягода в его жизни.
В этом месте слушатели притчи обычно спрашивают: а что было дальше с тем монахом? Спасся он или упал в пропасть? Или, может, достался на обед тигру? А неважно. История не об этом. Что бы там ни было, но ягоду он съел, и это была самая вкусная ягода.
Так и тут. Продолжение не имеет никакого значения. Главное уже рассказано. Что бы ни случилось дальше, но тот волшебный вечер в Лозанне – был. Лежит где-то на чердаке моего сознания, как бриллиант в сейфе. Периодически достаю его и любуюсь. И таких бриллиантов на моем чердаке порядочно, может, десятка два. Да и у вас, наверно, не меньше.
Токарист. Почти сказка
Когда нерушимый начал сыпаться уже неприлично, сидели мы как-то с приятелем и думали — какой замутить бизнес? Выживать ведь как-то надо.
Чтобы не требовал больших вложений, и получать пусть сначала небольшой, но стабальный выхлоп. Из всех перебранных нами вариантов, остановились на одном — наладить
выпуск какой-то продукции широкого потребления. Детали к домашней утвари, например, которая часто теряется в быту, и которая необходима в каждой семье. Что-то типа чапельника для сковородки, но ещё нужнее.
Объявление в газету дали обычное: "Успешной бурно развивающейся компании требуется токарный станок".
На тот момент мы представить себе не могли — сколько токарных станков у народа хранятся в подвалах, закопано на дачах, спрятаны в тайниках, и ещё хрен кто знает где. Ведь станок, промышленный токарный станок, это не пианино, и даже не рояль. Чтобы спустить его с 5-го этажа по лестнице, без лифта, опустить его в подвал, а затем достать, чтобы продать.
Телефон с предложениями не умолкал сутками. По ночам нам уже снились токарные станки. Разные. Предложения по токарным станкам были тоже разные. От школьного ТВШ-2, до современных на тот момент — с ЧПУ (в токарных станках, скажу сразу, я не эксперт). Предлагали даже один станок американского производства времен доисторического материализма или великой депрессии в США. Типа ДИПа, (Догоним и Перегоним Америку), но его прапрадеда.
Мы с приятелем уже не знали как отбиваться от этой лавины навязчивых предложений.
Сейчас уже можно говорить. Поступали предложения, а порой и угрозы с расправой, если мы откажемся от выгодной для себя сделки.
Мы держали фасон как могли. Мы были уже на грани моралаьного и физического срыва.
Проблема разрешилась сама собой, когда мы приступили искать "токариста". Так профессию токаря называл мой приятель армянин специалиста в этой области производства.
Токаря, нормального профессионального токаря со стажем работы на производстве деталей для легкой промышленности, к сожалению, мы так и не...
Нет. Стоп. Был ещё такой случай.
Пришла бабушка. Хорошо одетая, чистенькая, на позицию - токаря.
Мы с приятелем сразу растерялись и затупили. Не знали как к ней обращаться — на ты; на Вы; а то и даже — на Ваше Преосвященство?! Такая благородная бабушка нас посетила.
Ну, мы, как акулы бизнеса, задали ей сразу неудобный вопрос:
— А как Вы сможете доказать нам, что являетесь той самой, кого мы ищем по объявлению?
И что вы думаете. Эта бабушка, этот божий одуванчик, достаёт из своего саквояжа, который принесла с собой, пряжу, затем достает из него какие-то приспособления, и... миниатюрный токарный станочек. Ну, так мне и моему соочредителю показалось.
За 5(пять) минут она связал шапочки двум нашим кошкам каждой, которые крутились у нас под ногами...
Как нам было ни жаль, но такой высококлассный специалист нам не подошел.
"Ушел "токарист" на рынок, торговать пылью от железного занавеса! " — услышали мы как-то в трубке ответ на очередной свой вопрос — где найти нормального токаря?
Капитализм оказался могильщиком пролетариата.
"Король умер. Да здравствует король!"
Елена прекрасная.
Летом 1983 года, во время честно заслуженных летних каникул перед десятым классом. Милые родители попросили меня сопровождать дочку друзей, сдающую зкзамены, в медицинский институт, находящийся в другом городе. Для того, чтобы деточку не обидели по дороге или в чёрствой к абитурентам приёмной комиссии. Что я с великой
радостью и делал, посвятив доброму делу почти месяц.
Ленка была редкой красавицей и всегда мне нравилась. Но поскольку здоровенных и агрессивных ухажёров у неё было предостаточно, то забрать её сердце себе в долгосрочную аренду, а то и навсегда, я не отваживался....... До поры.
Месяц, проведённый вместе, поневоле сблизил нас. Ну и закрутилось.
Однажды когда мы с Ленкой шли, обнявшись, по улице родного города, то случайно встретили мать моей тогдашней официальной зазнобы. С которой официально я отношения не разрывал. Просто перестал у ней появляться, сославшись на "занятость". Пришлось мне резко "переобуваться" и делать выбор.
Умные стараются ошибок не совершать, а дураки — не признавать. И вот, стоя тем же вечером под балконом у любимой женщины, поскольку в дверь, видимо соблюдая формальности, меня не пустили. Я впервые в жизни произнёс сакраментальное: "Дорогая, это не то, что ты думаешь!".
О боже, знать бы заранее! Ведь зная наверняка сколько ещё раз в безусловно светлом и богатом на события будущем придётся мне произносить эту ставшую притчей во языцех фразу. Я начал бы сначала думать, ну а потом уже делать лет на двадцать пораньше.
P. S. Начав писать цикл под условным названием "Сто моих лучших баб". Я и предположить не мог, что любимая жена воспримет эту затею в штыки. Выставив мне впервые в нашей совместной жизни ультиматум: "Либо Я. Либо вот это Всё! "Жену я очень люблю и вынужден был подчиниться. Поэтому обещанных ранее ста анонсированных историй, видимо, не будет. Опубликую я только то, что на данную тему уже написано. За исключением одного текста с названием "О [м]лядях и прочих домашних животных". Который под угрозой развода загнали в семейный бан и запретили мне даже упоминать о этой гадости, тем более публично.
В середине семидесятых я учился во втором классе и однажды в одной книжке прочитал что ближайшая к нам звезда это солнце. Для меня это стало настоящим откровением. До этого солнце было для меня просто солнцем.
На следующий день в школе я спросил красавицу Таньку, мою соседку по парте:
— Танька, а ты знаешь что солнце это звезда?
Танька грустно посмотрела на меня и сказала:
— Ты дурачок? Звезды вообще не так выглядят!
— А как по твоему?
Танька взяла ручку и набросала на промокашке из тетради несколько сильно вытянутых ромбов.
— Вот так выглядят звезды! — уверенно объяснила она мне.
— Так их в мультиках рисуют! — возразил я — пошли, спросим у Аниски.
Аниска это наша учительница. Звали её Анисия — отчество не помню — но за её склочный характер, все мы звали её Аниска-Фантомас.
Это была перемена и Аниска что-то писала на доске. Мы с Танькой подошли к ней и я, в предвкушении своего торжества, громко спросил:
— Анисья Бла-бла-бла (не помню отчества) — а, Солнце это звезда?
И Аниска, не отрываясь от своей писанины, ответила:
— Нет.
Красавица Танька посмотрела на меня со снисхождением.
Я в шоке спросил:
— А что же это?
Аниска на секунду впала в ступор. Как я сейчас понимаю, она тогда в свои примерно 25, тоже впервые задумалась — действительно, а что же такое солнце?
После секундного размышления она вынесла свой вердикт:
— Солнце это планета.