воронов у супругов-реставраторовсложились дружеские отношения. Они подкармливали птицу, и ворон — вероятно в благодарность, сталс ними иногда разговаривать. Известно, что вороны — неплохие подражатели, и этот ворон выучилнесколько слов, наиболее часто повторявшихся в его присутствии: "хлебушек" (понятное дело, произносилось во время кормления), "птичка" (как нейтральное обращение) и "орел" (это говорилосьженской половиной реставраторской четы ласково-шутливо: "Ах ты наш орел!").

А надо сказать, что усадьба привлекала не только реставраторов и воронов, но и туристов. И вотв один прекрасный день, когда ручной ворон реставраторов как раз совершал утренний моцион, прыгая как мальчик по посыпанной гравием парковой аллее, на ней показалась группа школьников сэкскурсоводом. Экскурсовод, строгая пожилая тетенька, что-то компетентно вещала об историипарка, решительно обрубая все идиотские летские вопросы. И тут они увидели ворона, который синтересом на них поглядывал, наклонив мудрую голову. Дети, конечно, тут же полезли кэкскурсоводше с вопросами: "МарьВанна, а что это за птичка?" МарьВанна несколько задумалась: вроде не ворона; похож на грача, но у того клюв желтый — значит не грачь... И тут ее осенило, иона, назидательно воздев узловатый палец, ответствовала: "Это, дети ворон". На что ворон блеснулглазом и невозмутимо поправил ее: "Орел!" (услышав человеческую речь, он, как птица воспитанная, почувствовал себя обязанным что-то ответить). Экскурсовод как стояла, так и села на дорогу — когромное радости детей, которые может быть впервые в жизни увидели настоящего орла, да еще иговорящего.