В Иерусалиме есть очень известное место: Масленичная гора. Сказано в

Святых книгах, что когда будет воскрешение мертвых, то первыми встанут мертвые, захороненные на этой горе. Гора — это огромное единое кладбище, на котором хоронят уже многие века, одна могила на другой, поэтому я всегда, когда веду туристов, замечаю, что если мертвые встанут, то они будут стоять 20-30 человек на шее друг у друга. Могилы стираются через сто-сто пятьдесят лет и на том же месте хоронят нового кандидата на раннее воскрешение. Место на ней конечно стоит бешенных денег и все равно люди покупают и хоронят.

Так вот конец этой моей экскурсии в аккурат под этой горой, и после увиденных святых мест мы сидим под ней и беседуем. Темы конечно разные, но и вечные темы постоянны. Зашел разговор о смерти и один человек устало поднявши глаза заявляет фатально на вдохе, смотря на Масленичную гору: "Все там будем!". Потом у человека что-то кликает в голове (он сравнивает цену одного места на горе с его/нашим бюджетом) и он резко выдыхает прозрение: "Нет не будем!". Мы все ржем: мы его поняли.

Идет репортаж с кубка мира по биатлону. Комментатор Дмитрий Губерниев бессмертен...

Показывают стрельбу норвежского биатлониста. Спортсмен стреляет замечательно, очень быстро, уверенно и без промахов. Губерниев: "Ах, как стреляет Тарри Бё! Если бы это видела Анка-пулеметчица, она влюбилась бы отнюдь не в Василия Ивановича... "

Бежит немецкий биатлонист и на дистанции его громко-громко, естественно, по-немецки подгоняют тренеры. Губерниев: "Если бы российские или белорусские спортсмены услышали ЭТО, им захотелось бы быстро-быстро убежать. Жаль, что их рядом нет... "

Батя мой вырос на Колыме. Его мать, моя бабушка, плюнула на московскую квартиру, детсады и школы и поехала со всеми детьми на поселение за ссыльным мужем, "врагом народа". Но, увы, дед не дотянул до кончины

Сталина, поэтому квартира помножилась на ноль и, похоронив мужа, бабушка с младшими уехала жить в деревню, а батя — прямиком в армию,

Однажды выбрались летом на шашлыки, на лесную речку. Кругом тихо так, зелено. Даже птицы по очереди выступают, не хором. И вдруг кукушка закуковала. Приятель возьми и спроси – "кукушка-кукушка, сколько ж мне лет жить-то осталось? "Тогда, в конце 90-х, это был для него далеко не праздный вопрос. Очень даже актуальный. А она после этой фразы даже один раз толком не кукукнула – поперхнулась на полуслове и заткнулась.

Наверно потому, что в тот же момент у неё прямо под ухом включился дятел – выдал частую громкую длинную дробь и тоже замолк. И вообще в лесу ни звука. Повисла тягостная пауза. Один из нас попытался разрядить ситуацию – "будем считать, что прав дятел, а не кукушка! "Но гадавший ответил мрачно – "сколько мне жить осталось, я загадывал кукушке.

А дятел видимо считает, что завалят автоматной очередью…"