именно "чёрную бабку"?

Бабка, это таранная кость копытных. В России в своё время была игра в бабки, где дети сбивали битами ряды костей. Естественно, редкими, необычно покрашенными костями дети хвалились как позже фантиками, и ценили так же. В самом деле, за редкий фантик не менять конька это совет для дурака полезный. Но чтобы наш Иван настолько был дураком?

А дело в том, что с чёрной бабкой есть один нюанс.

В 1831 году вышло произведение Ореста Сомова "Сказка о Никите Вдовиниче". Там мальчик — шалопай по совету духа отца выигрывает у нечистой силы... правильно, чёрную бабку. Полезный в хозяйстве артефакт, исполняющий любое желание. Стукни о землю, скажи нужные слова, и всё, будет тебе что захочешь.

Всё у парня есть с этой бабкой, и богатство, и дом, и силушка богатырская... всё, кроме жены. Он себе, естественно, приглядел писаную красавицу, женился... как на льду обломился (прямая цитата). Сварливая оказалась, всегда недовольная, всего ей мало... в общем, избавиться от неё было жалко, а всё желания исполнять так Никиту достало, что он попросту попросил для жены побольше золота, а себе побольше спиртного, горе заливать.

Сынок у них, Иванушка, был балбесом под стать папочке в детстве. Он нашёл эту чёрную бабку, которую этот алкаш посеял, и, не зная чего в ней особенного, начал её истользовать как обычную. Нечистая сила такое увидала, подослала беса под видом мальчика-игрока, тот начал хвалиться своей бабкой, золочёной, чёрную у Иванушки выиграл, и словно (точнее, не словно) сквозь землю провалился.

А вместе с ним и всё папашино богатство.

Папаша спился до смерти, маменька чуть не повесилась, а сынок пошёл по миру.

Вот и говорит кобылица Иванушке: Артефакт, исполняющий чего тебе хочется, это фигня. А вот настоящий друг, знающий чего тебе нужно, следящий чтобы ты лишнего не выпил, который поможет девушку найти адекватную, это вещь!

хребтом всей бронетанковой мощи и военно-морского флота страны. И именно сюда, в центральную лабораторию пришел никому не известный, двадцатишестилетний научный сотрудник, вчерашний аспирант Андрей Завьялов. Молодой, дерзкий. с горящими глазами, он ещё не знал, что его прозрение, это лишь начало долгой и смертельно опасной войны. Завьялов с головой погрузился в работу, и то что он увидел, повергло его в ужас. За фасадом бравурных отчетов скрывалась чудовищная ложь.

Технологии, по которой варили броню для новейших советских танков, безнадежно устарели. Производственная дисциплина хромала на обе ноги. А качество конечной продукции не выдерживало никакой критики. Это была не просто халатность, это было преступление, которое в случае войны неминуемо привело бы к трагедии, тысячам напрасных смертей. Молодой инженер понял, молчать нельзя. Он начал бить в набат, доказывать, требовать немедленной реконструкции и полной модернизация производства. Но его голос был "гласом вопиющего в пустыне". Но это был лишь первый удар о глухую стену непонимания.

К 1934 г. благодаря своему таланту и немыслимой работоспособности Завьялов возглавил лабораторию предприятия. Получив хоть какую-то власть он перешел от просьб к ультиматумам. Он потребовал перестроить весь технологический цикл по новому, революционному образцу. И тут против него поднялась вся старая гвардия — заслуженные ветераны производства. убеленные сединами специалисты, привыкшие работать по дедовским методам. Для них дерзкий выскочка был угрозой их спокойствию, их авторитету. Они объявили его идеи ненужной тратой сил и пустой фантазией, а за спиной уже шептали страшное по тем временам слово — "вредительство". Противостояние перешло в настоящую подковерную войну, которая длилась два мучительных года. Завьялова травили. на него писали доносы, его проекты саботировали, старые специалисты создали вокруг него кольцо изоляции. Это было настоящее предательство интересов страны ради сохранения собственного теплого места. И в 1936г. они добились своего. Несгибаемого инженера вместе с горсткой его сотрудников буквально выжили из стен завода. Это было сокрушительное поражение. Система перемолола и выплюнула гения посмевшего пойти против течения. Но для Андрея Завьялова, самая главная битва в его жизни, только начиналась. Для любого другого это был бы сокрушительный финал. Уволен, опозорен с клеймом скандалиста и смутьяна. Но Андрей Завьялов был выкован из другого металла. Поражение не сломило его. Андрей нашел способ, как доказать свою правоту. Его целью стал контакт с Андреем Ждановым. Всесильный глава Ленинграда, один из ближайших соратников вождя. Пробиться к фигуре такого масштаба было немыслимо. Но Завьялов подготовил доклад, схемы, расчеты, результаты испытаний, которые он успел провести. Всё это положилось на стол Жданову. Но ответа не дождался. Тогда Завьялов написал в Кремль. Сталину.

17 мая 1936 г Завьялова вызвали на заседание Совета Труда и Обороны. На этом заседании Сталин предложил дать слово этому "нахальному инженеру". Завьялов понимал, что это его единственный шанс и пошел "ва-банк". Он обвинил присутствующих во лжи и очковтирательстве. Он заявил, что на производстве царит чудовищный бардак, а технологическая дисциплина находится на нуле. Он заявил. что хваленая танковая броня, это миф. При попадании снаряда в броню она раскалывается на куски, превращая экипаж танка в фарш. Глядя в глаза Сталину Завьялов назвал советские танки "ходячими гробами". Сидящие на совещании очень надеялись, что Сталин даст команду и Завьялова уберут. Навсегда. Но Сталин, выслушав Завьялова, отложил трубку, задал Завьялову деловой вопрос, затем ещё один, ещё один. Начался самый настоящий допрос. Но это был допрос не следователя, а допрос гениального управленца, который почувствовал на проходившем совещании запах лжи. Сталин задал Завьялову массу вопросов. И в результате Сталин дал команду уволить директора Ижорского завода. Назначить Завьялова главным металлургом Ижорского завода. На этом Сталин не остановился. Конструкторскому бюро Завьялова выделить дополнительное финансирование, Превратить его в полноценный Институт Брони. ЦНИИ48. Сталин, как гениальный кадровик понимал, что Завьялову нужны помощники. Соратник Завьялова Михаил Попов, который был уволен вместе с ним, был назначен Главным инженером Ижорского Завода. Затем Попов стал руководителем предприятия. Вот так в то время решались проблемы молодой страны Советов

форме.

— Покажи паспорт, — сказала она мне, — и что у тебя там в чемодане?

Девушка была слегка полноватой, форма была на размер меньше, и я как-то сразу почувствовал, что туго облегающая ее пышные формы рубашка, кобура с пистолетом на поясе способствуют раскрепощенной атмосфере и непринужденному разговору.

— Сейчас найду паспорт — посулил я ей, и стал рыться в карманах.

— Я очень рад, — сказал я девушке между делом, — что мы сразу перешли на ты. К чему эта чопорность, к чему эти формальности между нами, простыми людьми, и вами, представителями власти?

— Ты торгаш? – прервала меня полицейская, — челночник? В чемодане товар?

— А что, в Москве нельзя быть торгашом? – спросил я, продолжая рыться в карманах, — я не очень знаком с местными правилами.

Девушка задумалась.

— Почему нельзя? – ответила она после паузы, — можно. Заплати денежку и торгуй.

— Не хочу торговать, — ответил я, — это не мое призвание…

— В чемодане у тебя что? – полицейская вернула наш разговор в его изначальное русло.

— В чемодане личные вещи, одежда, — отвечал я, — я приехал в Москву на месяц, и там у меня 30 рубашек, 30 пар носков, 30 маек и 30 пар трусов.

— Покажи, — не поверила она.

Я открыл чемодан, достал пакет с трусами. Показал их полицейской.

— Шо, правда трусы каждый день меняешь? – спросила полицейская, и посмотрела мне в глаза с неожиданным уважением.

— Правда, — коротко подтвердил я.

— Молодец! – коротко прокомментировала полицейская.

— Стараемся! – коротко ответил я.

— Из Америки, наверное? – предположила полицейская, — это в Америке пиндосы каждый день трусы меняют.

— Да, — подтвердил я, - только что прилетел из США, на конференцию.

— Ну ладно, — сказала полицейская, — значит не торгаш. Ну, иди себе с богом.

— —————

Аэропорт Шереметьево. Месяц спустя. Очередь в таможенный досмотр. В этой очереди стою и я, со своим огромным чемоданом. По выражению моего лица можно понять, что меня переполняет множество различных чувств. Тут и радость от скорого возвращения домой, и удовлетворенность научным уровнем конференции, столько интересных докладов, столько новых идей. Опять же, радость от общения с друзьями, которых не видел целый год. Видно также, что я еще не успел позабыть о вчерашнем ужине в грузинском ресторане (как они ухитряются так вкусно готовить?).

Наряду со всеми этими дико положительными чувствами, у меня на челе видна также и тень беспокойства. Беспокойства, вызванного тем, что вот, я стою в очереди к таможенному контролю, а между тем у меня в моем огромном чемодане лежат 300 только что незаконно приобретенных контрафактных DVD. Которые у меня вот-вот обнаружат и конфискуют, а меня самого повяжут и арестуют. И я этого дико, просто дико боюсь.

Тут следует сделать маленькое отступление, и напомнить читателю, что дело было еще в те незапамятные времена, до Нетфликса. Поэтому, когда я увидел, что в Москве, в магазинах, в подземных переходах торгуют дешевыми DVD, продают все это обилие, все это богатство мирового кинематографа, я, граждане, говоря по-простому, слегка офигел. Там было все! Коллекции старых итальянских, чешских, американских, французских фильмов, коллекции любых режиссеров всех времен и народов. Всего этого было не достать в Америке.

Словом, я купил вначале 10 дисков, потом еще 10, и пошло-поехало. В конце месяца, когда я уже накупил около трех сотен дисков, естественно встал вопрос о том, как же провезти весь этот контрафактный кинематограф контрабандой через государственную границу.

В магазине мне дали три так называемых шпиделя, три штыря, на каждых из которых я нанизал по сотне дисков. Лучше пусть диски будут без обложек, — думал я, — может в таможне тогда не обратят на них внимания.

Диски были нанизаны на шпиндели плотно, и название было видно только у самого "верхнего", последнего диска. Я долго думал о том, какие же три диска отобрать на роль "верхних".

— Допустим, — размышлял я, — я положу наверх фильм "В джазе только девушки". А потом окажется, что таможенник слушает только Рахманинова и ненавидит весь этот джаз. И он тогда все диски у меня и конфискует!

Поломав голову, я приобрел три следующих "маскирующих" религиозных диска, призванных умиротворить и склонить на свою сторону таможенников:

— православный "Забытый праведник Александр Свирский",

— мусульманский "Любовь Абу Бакра к Аллаху и Его Посланнику (Проповеди ас-Саккафа)",

— "Йога. Искусство релаксации"

Последний диск как бы покрывал и индуизм и буддизм, а иудаизм в моем списке я оставил непредставленным. Ведь вряд ли, — думал я, — на московской таможне работают ортодоксальные иудеи. Тем более, что я улетаю в субботу!

Наконец, очередь моя подошла, и меня подозвала к себе девушка-таможенница, с красивым русском лицом, добрыми крестьянскими глазами, и почти "тимошенковской" косой.

— Пожалуйста, положите свой чемодан сюда на стол, — вежливо попросила она меня, — положите и отройте его.

Девушка была слегка полноватой, форма была на размер меньше, и я как-то сразу почувствовал, что туго облегающая ее пышные формы рубашка, кобура с пистолетом на поясе способствуют раскрепощенной атмосфере и непринужденному разговору.

— Вот, пожалуйста, — ответил я девушке, услужливо щелкая замком чемодана и откидывая крышку, — пожалуйста, досматривайте!

— Что это? – спросила таможенница указывая в недоумении на огромный пластиковый мешок занимающий половину чемодана, — что у Вас в мешке?

— Грязные трусы, — честно ответил я.

— Столько? – с ужасом спросила таможенница.

— Я провел в Москве месяц, — ответил я, — стало быть, 30 пар трусов.

— Вы каждый день трусы меняете? — с уважением спросила таможенница.

— Да, — ответил я немного стесняясь, — привычка такая.

— Сейчас я надену на правую руку вот эту резиновую перчатку, — сказала мне таможенница и показала мне резиновую перчатку.

— Потом я засуну руку в мешок, — сказала мне таможенница, делая "подныривающий" жест рукой.

— И потом я пощупаю там, — сказала таможенница, делая сжимающие и разжимающие движения кистью руки, и приветливо глядя мне прямо в глаза.

— Давайте, — подбодрил ее я.

— Что это? – в изумлении спросила меня таможенница, извлекая из середины мешка один из штырей с дисками, с "Йога. Искусство релаксации" наверху.

— DVD хрупкие, — объяснил я, — я их положил туда, внутрь, где помягче.

— Это понятно, — скороговоркой ответила таможенница, — я спрашиваю вовсе не об этом. Я Вас спрашиваю, что это? Вы что же, релаксируете с помощью йоги?

— Ну, собираюсь, — неуверенно ответил я, — я еще не смотрел этого диска.

— Ой, да ну что Вы в самом деле! – воскликнула девушка, — зачем вам эти бабушкины методы? Ну кто же, кто, скажите на милость, кто в наше время релаксирует с помощью йоги?

— А с помощью чего релаксируют в наше время? – осторожно спросил я.

— Ой, ну в наше время существует множество продвинутых методов релаксации, — быстро начала вводить меня в курс дела девушка, — одним из лучших является метод академика Анохина.

— Я никогда о нем не слышал, — честно признался я.

— Академик Анохин, — продолжала девушка, — заметил, что существует лишь один вид полной релаксации – это смерть. И если человек искренне хочет расслабиться, если это его собственный выбор, то мы должны ему помочь умереть.

— Ну, не самый привлекательный метод, — произнес я, с опаской косясь на кобуру девушки.

— Не надо бояться! – сказала девушка улыбаясь и делая успокаивающий жест рукой.

— По методу академика Анохина, — с улыбкой продолжала она, — человек умирает не до конца, он проходит лишь половину пути до смерти, а потом он, уже расслабленный, возвращается к жизни.

С этими словами девушка взяла мой билет, поставила на нем штампик "досмотрен", и что-то написала рядом.

— Я вам тут написала адрес сайта академика Анохина, — сказала девушка, — и желаю вам удачного полета и счастливого пути. А когда прилетите к себе в Бостон, изучите Анохина, хорошо?

— И я Вас прошу! – добавила она, — я Вас прошу! Никогда, слышите, никогда не релаксируйте с помощью какой-то там йоги!