столу, начав поздравлять отца. Выпив первую рюмку за здоровье именинника, гости обнаружили отсутствие черного хлеба, то есть белого в избытке, а вот чернушечки гурманы не обнаружили. Отец решил проблему просто, подозвав меня, он толкнул короткий тост за здоровье наследника и, рассказав как он помогал по дому в семилетнем возрасте, впервые в моей жизни послал меня в близлежащий универсам за черным хлебом. В коридор у входной двери набилось с дюжину провожающих, наперебой давались советы о том, как правильно перейти дорогу, не выбирать черствый, как не обсчитаться и т. п. В суматохе мне позабыли дать на покупку деньги, о чем смущенный всеобщим вниманием я робко напомнил. Дедушка-юморист не преминул тотчас сострить: "Внучек, любой дурак за деньги купит, ты даром попробуй принести". На чуть подвыпивших гостей незамысловатая шутка произвела сногшибательный эффект, хохот стоял такой, что закладывало уши, обо мне все забыли и я несколько растерянный вышел на улицу. В семилетнем возрасте сказанное взрослыми воспринималось мною буквально, несмотря на смех, я принял слова деда за чистую монету. "Наверное, так нужно, -думал я, — первый раз хлеб необходимо выкрасть, это вроде как экзамен такой". Медленно брел я в сторону магазина, обдумывая план кражи, и тут удача улыбнулась мне, послав навстречу яркого представителя местной гопоты — шебутного семиклассника Гену, известного под кличкой "Зуб", знали его все, включая даже зеленых первоклассников как я. Я вежливо поздоровался с Геной и спросил у него — не приходилось ли ему брать в магазине хлеб, не заплатив за него. Вероятно, Гене в этот день заняться было решительно нечем, иначе и не объяснить, почему он соизволил помочь малолетке. С интересом оглядев меня, он спросил: "с[тыр]ить, что ли? "Я не был знаком с этим словом, но в контексте вышесказанного интуитивно я его понял. "Ага, — говорю, — с[тыр]ить! " — "Ну пойдем, щегол, покажу как это делается", — согласился помочь добрый Гена.

В магазине Гена незаметно спрятал хлеб за пазуху и благополучно вышел с ним на улицу, передавая мне буханку, он посоветовал мне не воровать хлеб. "Слишком велик он пока для тебя — спалишься, начни с вещей помельче", — напутствовал меня сэнсэй Гена.

Дома с законной гордостью я положил буханку черного хлеба на праздничный стол. "Как ты умудрился купить хлеб? Ты же так и ушел без денег? " — в унисон спросили папа с мамой. Немного переиначив дедушкину шутку, я сказал: "С деньгами любой дурак купит, а я с[тыр]ил! "Тишину, воцарившуюся за столом, нарушил звук разбившегося хрусталя — выпавшая из рук деда рюмка. "Я же пошутил, внучек", — сказал побледневший дедушка, глядя на грозную бабушку, — а слово с[тыр]ить я вообще не говорил", — пытался оправдаться дед. "Я тебе сегодня вечером пошучу — обхохочешься", — обнадежила деда бабушка.

Не совсем понимая чем провинился, я с дедом пошел снова в магазин с обновленным заданием — оплатить хлебушек. По дороге дед, взбодренный семьей, читал мне лекцию о подсудности воровства и недопустимости сквернословия. На кассе дед отдал шестнадцать копеек, извинившись за мою забывчивость. Там же в магазине дед купил пару пива и на обратном пути, уже хорошо повеселевший и пересташий бояться бабушку, доверительно поделился со мной: "Знаешь, внучек, деньги не самое главное в жизни, часть своих денег я потратил на выпивку, часть на женщин, а остальными распорядился глупо". Не получался из деда хороший воспитатель, не тот характер...

Стояла осень 1980 года, трава была зеленее, небо голубее, а вода — мокрее...

передали в Военно-воздушные силы.

ПОПАЛ, ТАК ПОПАЛ

Вот в это время старый по лётным меркам капитан, отец троих детей, и попал в бывший полк ПВО в качестве усиления. Полк переучивался с устаревших Як-28П на в то время ещё современный МиГ-23МЛ и, чтобы не подорвать боевую готовность, полк усилили целой эскадрилией лётчиков, уже летавших на МиГ-23.

А через пару-тройку лет высокое начальство решило, что эксперимент не удался, и опять вернули авиацию в ПВО. Вот так и остался наш капитан в войсках ПВО. Потихоньку, со временем, получил майора и собрался уходить на пенсию, выслуга лет позволяла.

ДЁРНУЛ ЧЁРТ ПОШУТИТЬ

И вот в этот период своей жизни наш уже майор стал участником какой-то проверки, на которую в часть понаехала куча проверяющих, да всё больше генералы, да не с голубыми, как в авиации, а с красными лампасами. Ведь в ПВО практически все большие начальники, начиная от командира дивизии, из ракетчиков или общевойсковых. Такого обилия красных лампасов и околышей наш майор сроду не видел.

И вот решила комиссия устроить вывод полка из-под удара. Как положено, сыграли тревогу, подвесили ракеты и одной эскадрилии дали команду на запуск и выруливание на взлёт. Взлёт, конечно, не дали. Вырулила эскадрилия на взлётно-посадочную полосу, выстроилась для взлёта парами, постояла, да и получила команду на заруливание по полосе и в свою эскадрильскую зону.

Досадно стало, что взлететь не дали, но не часто неожиданные проверки заканчивались реальными полётами, как бы чего не вышло. И вот рулит наш майор, без пяти минут пенсионер, смотрит — возле рулёжки стоит кучка генералов. Видимо, спустились после "отбоя тревоги" с КДП (командно-диспетчерского пункта) перекурить. Выстроились, как на параде, и смотрят на проруливающие мимо них один за другим самолёты.

И дёрнул чёрт нашего майора пошутить. Подруливая к стайке генералов, он открывает фонарь, поднимает повыше кресло и делает равнение направо с отданием чести, как танкисты на парадах делают. Генералы тут же подтянулись и ответили на приветствие. На душе у майора стало веселее, приняли "за чистую монету".

САМ ПРОБОЛТАЛСЯ

Не знал майор, какой разнос устроили командиру полка проверяющие по результатам проверки:

— Не полк, а сборище партизан! Только один порядочный офицер нашёлся, который когда-то читал устав и знает, как приветствовать старшее воинское начальство.

Командир недоумевал, в чём причина разноса, но спросить не решался. Так бы и осталась проделка майора тайной, но на пикнике по поводу ухода на пенсию майор сам проболтался и рассказал эту историю. Терять уже было нечего...

предосторожностями, кот с комфортом был пристроен на заднем сиденьи машины, обложен подушками…

— Что это там сзади шуршит? — насторожился муж, через некоторое время.

Жена обернулась с переднего сиденья — Грудинку украл… Ест… — и засюсюкала обращаясь к животному — Кушай, кушай, мой хороший!

Помирающий кот унюхал копченую грудинку в полиэтленовом пакете, разодрал упаковку и из последних сил, давясь и чавкая уничтожал деликатес, что само по себе было странным, поскольку еще с утра животное презрительно отворачивалось, когда расстроенная хозяйка пыталась накормить его этой же самой грудинкой. Расправившись с мясом, кот сыто рыгнул и уснул.

На даче, проснувшись, он изрядно подзаправился шашлыком, и ползком, так как лапы не держали добрался до газона, где долго ел траву.

После поездки на природу кот спал почти двое суток, проснувшись, на дрожащих лапах, шатаясь явился на кухню и противным громким голосом потребовал жратвы.

К радости семьи, кот помирать раздумал, через некоторое время окончательно оправился, растолстел, и снова начал воровать еду со стола, гадить в тапочки и обдирать когтями мягкий уголок.

Интересно, за что только мы любим этих паршивцев?