КОРОЛЕВА ШАНСОНА

Трое моих веселых приятелей вернулись из командировки и рассказали чудесную историю о встрече с самой настоящей королевой шансона.

В купе поезда оказались они втроем, а четвертой — сама королева. На вид ничего особенного: полновата, лет сорок с хвостиком, вязаная кофта, вареная курица в фольге, а больше никаких особых примет у нее и не было. Обычная железнодорожная тетка, каких сотни в любом поезде.

С самого утра мои ребята выхватывая друг у друга дорогую двенадцатиструнную гитару, принимались петь жалобные песни о тюрьме и воле, о старушках-матерях и их непутевых сыночках, одним словом – шансон, или попросту – блатняк. Ну, любят они такие песни, хоть сами и не сидели, поэтому, наверное, и любят.

Женщина не спеша доела свою курицу, вытерла салфеточкой руки, до конца терпеливо дослушала очередную песню о дружбе и предательстве и сказала:

— Ребята, а что это вы все такую погань брякаете? Лучше бы спели, что-нибудь человеческое, душевное: — "Ромашки спрятались, поникли лютики…" Ну, давайте, а я подхвачу.

Мои ребятишки заржали и ответили:

— Да, ну – это позапрошлый век, такие песни только старым бабкам петь, а вот шансон – это же целая культура…

Женщина махнула рукой и перебила:

— Знаю, знаю, какая это культура. Блатная романтика и ни черта больше.

Парни засмеялись:

— В том-то и дело, что не знаете. Шансон – это не только про тюрьму – это и о жизни. Вот послушайте одну песню Трофима, тогда поймете?

— Ой нет, только не Трофима, я вас умоляю. Спойте лучше что-нибудь из Анны Герман.

— Да откуда вы знаете что поет Трофим? Может он в тысячу раз лучше вашей Анны? Зачем же спорить о том, чего не знаете?

Женщина призадумалась, потом протянула парням свою крепенькую ладошку и сказала:

— Ладно, ребятишки, давайте на спор — вы начинаете петь любую свою блатную песенку, а я ее подхватываю после первой же строчки.

И, если не смогу, то, через полчаса у нас вроде Самара, так я сгоняю на перроне в ближайший ларек и всем куплю пиво.

Но если вы до Самары так и не сможете мне спеть блатную песню, которую я не знаю, то вы до самого Челябинска будете исполнять только то, что я вам скажу. Идет?

Парни оживились и с легкостью приняли спор, уточняя только сорта и объемы пива.

Первый приятель взял гитару и самозабвенно затянул:

— Гоп — стоп, мы подошли…

— Ребята, будьте серьезнее, а то ведь Самара не за горами. Из-за угла, мальчики, из-за угла. Дальше.

Парни взорвались дружным хохотом и уже второй схватил инструмент и сделал свой ход:

— Весна опять пришла…

— И лучики тепла, теряете время, лучше вам сразу сдаться.

На этот раз любители шансона не смеялись, а коротко посовещавшись, предприняли новый лихой ход:

— Не за границу…

— Не в Рим, не в Ниццу, наш уезжает эшелон, а кстати, в Самару. Ну, что, сдаетесь?

С каждой следующей попыткой совещания проходили все дольше и тревожнее, но мужики не сдавались:

— Он бежал с Магадана…

— Слышал выстрел нагана, вы молодые ребята, откуда же вы понабрались этой пошлятины?

Надежды таяли — все первые строчки самых забубенных и позабытых блатных песен, разбивались о королеву шансона, как пули о терминатора:

— Стоял я раз на стреме…

— Держался за карман. Может хватит, а? Мы сбавляем ход, уже Самара.

И парни выпросили для себя последнюю попытку. Уже и поезд стоял на перроне, даже курильщики успели выйти из вагона. А ребята все спорили, шепотом переругивались и снова спорили, чтобы уж наверняка, попытка-то последняя.

Наконец пришли к согласию и хором затянули:

— Комиссионный…

Женщина улыбнулась и подхватила:

— Решили брать, тьфу, пакость какая, не песня, а черти что.

Парни похлопали глазами, признали себя побежденными и не сговариваясь спросили:

— А откуда вы все блатные песни наизусть знаете? Вы что, сидели?

— Типун вам на язык! В жизни ничего не украла, не за что меня сажать. Просто я уж двадцать семь лет работаю поваром в пансионате МВД, так вот, товарищи милиционеры в нашей столовой ничего больше слушать не желают, только под блатняк и кушают.

Досыта понаслушалась, на три жизни хватит.

Парни грустно переглянулись, поднастроили свою измученную гитару и путаясь в словах и мелодии, робко заблеяли:

— Ромашки спрятались, поникли лютики…

Еду как-то вечером по Пулковскому шоссе глубокой осенью домой. Пятница.

Медленно продвигающаяся пробка. Уже темно, но как-то ещё не очень.

Сильный ветер прямо по оси шоссе. Такое ощущение было, что едешь в трубе, а когда в очередной раз притормаживаешь машину, порывами ветра её раскачивает. От нечего делать смотрю по сторонам. Справа наблюдаю картинку преодоления жизненных препятствий. С газона крупная ворона раз за разом стартует чётко вперёд, в направлении торговых центров "Карусель", "О`Кей" и т. д. Сильные порывы ветра сбивают её и ворона, размахивая крыльями из последних сил, или немного пролетает вперёд, или практически остаётся на месте. В очередной раз плюхнувшись на землю, ворона повернула голову, внимательно (честное слово) посмотрела мне в глаза и ссутулившись (больше никак не могу это описать), сопротивляясь ветру, ПОШЛА ВПЕРЁД ПЕШКОМ!!!

Теперь каждый раз, когда ветер жизни бьёт в лицо, вспоминаю ту ВОРОНУ и как-то легче...

Завод кузнечно-прессового оборудования, на котором я когда-то работала, кроме своей основной продукции, производил так называемые ТНП (товары народного потребления).

Среди разнообразного ассортимента ТНП, особо стоит выделить сиденья для унитаза.

Случай, про который я хочу рассказать, произошел, когда инженерно-конструкторскому отделу дали важное задание по разработке чертежей и технической документации этого "изделия". Как рассказали старожилы, местный приколист, когда разрабатывали инструкцию по эксплуатации, добавил в нее один пункт – все посмеялись и благополучно забыли. Потом чертежи отдали копировщицам (ну не было тогда ксероксов). Какой же был скандал, когда после всех утверждений и согласований у высокого начальства, чертежи со всеми печатями и подписями передали в цех и там, наконец, рабочие внимательно прочитали Инструкцию по эксплуатации.

Среди всех прочих стандартных фраз о правильном использовании изделия, разработчики предлагали: ПРЕЖДЕ ЧЕМ НА ИЗДЕЛИЕ СЕСТЬ, НУЖНО ХОРОШО ПОЕСТЬ.

Ехал я как-то на работу с дачи и при въезде в Москву меня тормозят доблестные стражи порядка и не спрашивая никаких документов один из них, старлей при полной амуниции, запрыгивает на переднее сидение и глаголит:

— Дуй в темпе в Митино!

Я пытаюсь объяснить, еду на работу, ничего не нарушал, документы в порядке и т. д. и т. п. Он мне:

— Срочно надо, жена рожает, заплачу двести баксов, только давай быстрее!!!

Надо сказать, что машина у меня черный, полностью тонированный 730 BMW, ну думаю делать нечего, даю резко по газам и со скоростью 130км/ч срываюсь с места. Разумеется через метров 500 меня опять тормозят... правое стекло резко опускается вниз, оттуда высовывается старлей и в матерной форме объясняет ситуацию!!!

Теперь представте картина Репина: по МКАДу со скоростью 230км/ч несется черный BMW, а из правого окошка высунут по пояс мент с автоматом. ..

Самое интересное, что больше нас никто не останавливал...

Steinway&Sons — один из самых известных производителей роялей и пианино в мире. Вторая Мировая война сильно ударила по производству музыкальных инструментов: железо, медь и латунь пошли на военные нужды.

Но в 1942 году Совет по военному производству обратился к Теодору Э. Стейнвею с просьбой разработать прочную модель пианино для использования в армии США — для поддержания боевого духа солдат. Пианино должно было быть компактным, чтобы его можно было перевозить на корабле или сбрасывать на парашюте. Кроме того, оно должно было выдерживать влажность южной части Тихого океана.

В результате получилась модель Victory Vertical, с усиленным каркасом, но достаточно лёгкая для переноски вчетвером. Клавиши покрывались целлулоидом, а не слоновой костью, струны были покрыты не традиционной медью, а мягким железом. На изготовление военно-музыкального инструмента уходило в десять раз меньше металла, чем в мирное время. Victory Vertical использовался на всех театрах военных действий и мог поместиться в бомбоотсеке Boeing B-17 "Летающая крепость".

Steinway & Sons выпустили около пяти тысяч Victory Vertical, примерно половина из которых попала в вооруженные силы, а остальные продали школам — там тоже нуждались в недорогих, но прочных инструментах.

До 1945 года помимо "военных" пианино, компания Steinway&Sons производила деревянные комплекты для сборки десантных планеров.