постройки. На возвышенности стоит ДК с двумя кинозалами, рядом большая школа. Улицы большей частью заасфальтированы. Красивое и богатое село портит один недостаток — дороги. До райцентра(который меньше села) трястись часов пять-шесть по убитой лесовозами трассе. До перестройки лес сплавляли по рекам в соседний район, новые демократические районные власти с этой практикой всячески боролись и асфальт был принесен в жертву районному бюджету.

В-общем, добраться до села — проблема, поэтому чиновников здесь видят только зимой, и то не каждой. И вот — СОБЫТИЕ! В село должен прибыть кандитат в депутаты от самой лучшей, поддержанной премьером и президентом, партии. По этому поводу все работы на селе прекратились и к назначенному сроку жители села, стар и млад потянулись к ДК. Пришли по деревенскому обычаю заранее, стояли на широком крыльце и сочувствовали кандидату, который ради встречи с ними вынужден скакать по ухабам и канавам несколько часов. "Даже на нынешних джипах дорога трудная"-говорили понимающие в технике. "А уж как тяжко с непривычки-то"-соглашались женщины.

Минут за пятнадцать до указанного срока в небе раздался гул мотора и вскоре на широкий школьный стадион приземлился вертолет в партийной расцветке с белым зверем на боку. С крыльца ДК было хорошо видно как суетились вокруг вышедших из винтокрылой машины гостей глава села и прилетевший мэр района.

— Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете... -негромкий напев услышали все собравшиеся.

Пока местные власти представляли высокого гостя, помощники споро устанавливали аппаратуру перед опущенным, впервые за многие годы, белым экраном.

— И бесплатно покажет кино, -пропел тот же голос. Многие из сельчан улыбнулись.

Гость выступил с небольшой программной речью и в подтверждение его слов с помощью DVD-проектора был показан видеофильм о достижениях партии и правительства. Под конец фильма в зал вернулся глава сельсовета, поддерживающий старенького ветерана войны, а на сцене появилась большая коробка.

— С днем рождения поздравит... -в зале раздались откровенные смешки — всё село знало, что на прошлой неделе фронтовик отметил 95-летний юбилей. Глава администрации исподтишка показал "юмористу" кулак.

После поздравления ветерана гость попрощался и отправился к выходу, но тут раздался возмущенный детский вопль:

— А где эскимо?!!

мне молоденькую будущую мамашу посимпатичней, сказал ей лечь на топчан и задрал рубашку. Посмотрев на пунцового меня (хотя я и был уже женат, но ни интернета, ни ceкса у нас в СССР тогда не было) он предложил закрыть кое-что на женщине пелёнкой. Но я мужественно ответил, что не надо, поставил датчики и показал как бьётся сердечко будущего малыша и т. п.

Закончив все измерения, опустил гражданку и стал закрывать прибор, прислушиваясь к крикам из родильного зала, порой довольно тревожным для непривычного человека. В этот момент дверь в комнату открыбается, входит женщина в белом халате и радостно говорит: "О, мужчина, вас-то мне и надо, пойдемте поможете тащить!". Находясь в несколько возбужденном состоянии (см. выше) я только промямлил, что я мол, не по этой части и вдруг чего-нибудь оторву. Но акушерка только сказала, чтоб я не морочил ей голову и поторпился.

И вот из последних сил я иду за ней через родзал, стараясь не смотреть по сторонам и думая, что-же там за такие тяжелые роды, что сами вытащить не могут. Акушерка подходит к какой-то двери, открывает её и говорит:

— Вот этот топчан надо вытащить в коридор.

льду через Кобону на родину нашего деда, в Ярославскую область, спешно засобиралась домой, к дому, на Лесной проспект. Денег катастрофически не хватало, детишки были одеты с миру по нитке, что Бог послал, а точнее собрала "на вырост" многочисленная родня, и только у старшей дочери Наденьки, была обнова на зависть всей деревни.

... Это было платье. Настоящее белое платье, с оборочками и рюшами, с лямочками и двумя кокетливыми кармашками, с большим бантом на пояснице. Справа на груди даже была знаменитая "кашинская" прорезная кружевная вышивка, а само платье было сшито из парашюта, который нашли на погибшем стрелке из экипажа Ил-2, рухнувшем около деревни летом 43-го, во время перегона с аэродрома формирования в Рыбинске. Тяжёлые машины по нескольку раз в неделю гудели над деревней, уходя тройками на юг, в сторону Москвы. Один из самолётов внезапно чихнул мотором, умолк и, тяжело заваливаясь на бок, рухнул на околице, как раз между Михальцево и Козлово, загорелся, но селяне смогли сбить пламя с мотора, вытащили ещё живых стрелка и лётчика, но было уже поздно. Приехавший на телеге с двумя бойцами с райцентра Данилов хромой майор НКВД забрал документы и награды погибших, офицерский планшет из настоящей кожи, на который уже прицелился безногий конюх Панкрат, дал залп из Нагана и трёхлинеек вместе с бойцами над могилой погибших, откопанной на высоком берегу реки Соть, на погосте села Середа, и, пряча взгляд, видя несусветную нищету обступивших его селян, сунул в руки моей бабушке обгоревший парашютный ранец: "Держи, мать. Пошьёшь может детворе что, если получится, а нет — на онучи пустишь. Всё равно толку теперь никакого с него нет".

... Поэтому Наденька, суетясь перед посадкой на телеги, которые везли в Данилов питерских эвакуированных, не находила себе места, поворачиваясь к окружающим и так и сяк, смеясь, радуясь отъезду. Она уезжала из Питера двенадцатилетней девчонкой и прекрасно понимала все выгоды большого города перед глухой ярославской деревенькой. Впереди её ждала новая, интересная жизнь, старые приятели и подруги, любимая вторая парта в классе у окна в Ломанском переулке. В те юные и далёкие годы она даже не подозревала, что уже никогда не увидит ни одну из своих подружек, которые навсегда и вечно юными остались в Ленинграде по причине голода, а те, что уехали уже не вернулись к родному порогу. А в школу попала фугасная бомба. Несильно попала, но восстановят её только в августе 47-го, к началу учебного года, да и то не совсем чтобы полностью.

Но сейчас детское сердце было переполнено радостью перемен в жизни, надежды на будущее, Наденька бегала от телеги к телеге, но матушка окликнула её, и строго-настрого спросила: "А в дороге-то не приспичит, егоза?". Наденька радостно кивнула и побежала к хлипкому деревенскому сортиру без двери, которую заменяла занавеска из куска оборванного брезента. И тут произошло страшное. Раздался истошный детский крик и глазам перепуганных баб и подростков открылась картина — проломленные под весом девочки доски отхожего места и кудрявая белокурая Наденька, по пояс увязшая в зловонной жиже, завывающая на все лады. Её вытащили конечно, платье застирали в жестяном корыте со щёлоком, быстренько прополоснули, переодели в старое, но чистое, вырезали яблоневую ветвь, прикрепили к телеге, обоз тронулся в путь, и платье за 8 часов дороги до Данилова под жарким майским солнцем быстро высохло, как и девичьи слёзы.

... Деревенская изба с отъездом "питерских" сразу опустела, исчезли детские голоса, но история о "питерской раскрасавице", улетевшей выгребную яму в кружевном нарядном платье, ещё долгие десятилетия была жива, передавалась из поколения в поколение, я даже сама слышала пару раз её. Как-никак это был единственный случай в деревне, когда кто-то умудрился провалиться в сортир. Я тоже частенько хохотала, в очередной раз слушая это, при этом совершенно не догадываясь, что этой Наденькой была моя родная тётя. А выгребную яму над старым сортиром забросали горбылем с колхозной лесопилки. Прошли годы, место это поросло мхом, крапивой и кустами малины, и ушла-позабылась бы эта история за четверть века, да и очевидцев не осталось уже почти никого, вот только сам этот случай вспоминался многократно на деревенских посиделках.

Конечно-конечно позабылось бы всё это, если бы не я сама, собственной персоной, на собственный девятый день рожденья, в красивом матросском костюмчике с белыми гольфиками и красненькими сандаликами, в июле 1972-го года, играя с местными ребятишками в казаки-разбойники, и, забежав в малинник на еле заметном пригорочке, проломив в труху насквозь прогнившие доски, не улетела бы в ту же самую яму. Крик был ужасный. Горе и позор — незабываемыми.

К чему я всё это? Ах, да... Сын же сегодня с невесткой вернулись с отпуска, и радостный внук, блестя глазёнками, радостно рассказал бабушке, как одна красивая, но очень глупая городская девочка много-много лет назад, провалилась в старую яму с дерьмом от заброшенного деревенского сортира.