К слову о прямых линиях — правда не с президентом, а с премьером. Дело было 12 лет назад, так что нынешний президент был тогда как раз ВРИО премьера.

В Нижнем Новгороде на тот момент крупно поссорились тогдашний мэр с тогдашним губернатором. Прилюдно, конечно, не ругались, но гадили другу другу втихушку как только могли.

Соответственно, периодически в разные СМИ сливался некий компромат то на одного, то на другого. Жители города запасались попкорном и наблюдали эту "схватку бульдогов под ковром" со смешанными чувствами. При этом было понятно, что, в случае чего, как минимум, на мэра есть кому пожаловаться.

Один такой случай представился в конце 2008 г. Мэр принял решение "оптимизировать" сеть молочных кухонь в городе (т. е. попросту закрыть какую-то часть). Наверное, у него были свои резоны, не могу сейчас сказать. Он потом оправдывался тем, что вся сеть молочных кухонь оставалась неизменной с советских времен, когда детей до 2 лет в полуторамиллионном городе было не 22 тыс (как при Путине), а аж 100 тыс. То есть деньги на содержание кухонь шли немалые, а детей кухни обслуживали всего лишь на 20-25% от своей возможности. При этом и область финансирование молочных кухонь в Нижнем урезала в 2 раза, что, конечно, дополнительно простимулировало мэра.

Родители малолетних детей были такой "оптимизацией", конечно, недовольны. Они поняли, что большей части из них придется ездить в ближайшие молочные кухни через полгорода на транспорте, тогда как раньше молочные кухни были от них в пешеходном доступе. Начались всяческие петиции в адрес мэра, а потом и губернатора. Мэр был непреклонен: "закрыть — значит закрыть! "

Губернатор помалкивал, типа вопрос "не его уровня".

Тут и подоспела разрекламированная "Прямая линия премьер-министра" 4 декабря 2008 г.

Одна из мам, Жамиля Набиева, развернула особую активность, послала несколько смс про молочные кухни на "Прямую линию" — и, о чудо, ей позвонили организаторы и велели быть готовой задать вопрос, сидя у городского телефона в такие-то часы 4 декабря. Она села перед включенным телевизором, как ей было сказано, и ждала звонка. Когда ей позвонили и попросили задать вопрос, она озвучила наболевший вопрос про молочные кухни, но под конец не удержалась ("Когда еще Путину удастся дозвониться? " — оправдывалась она потом в соцсетях) и решила чуть-чуть "схулиганить". Она задала незапланированный вопрос: "Владимир Владимирович, а когда же наши копеечные детские пособия, наконец, поднимут? Ведь невозможно же на них ребенка прокормить". Довольная собой, она повесила трубку и стала ждать. Ее вопрос в эфире прозвучал отнюдь не сразу, прошло минут 5 — и ничего. Жамиля, как она потом рассказывала корреспондентам местных нижегородских газет, еще подумала, что, наверное, из-за "хулиганского" вопроса про пособия ее вопрос вообще решили не озвучивать. Она оказалась не права.

Минут через 5-6 вопрос о молочных кухнях прозвучал в эфире, ВВП его выслушал, дал команду "разобраться".

Только вопрос (почти дословно совпадавший с текстом Жамили) задала никому неведомая "Ольга Михайловна". Голос в эфире звучал абсолютно незнакомый. Ну и (йес!) — вопрос премьеру о детских пособиях, ессно, озвучен в эфире не был. Зачем занятого человека ерундой волновать.

Корреспонденты нижегородских газет потом никакой "Ольги Михайловны" в списках мам, получающих продукты на молочных кухнях, не обнаружили.

Зато без труда обнаружили настоящего автора вопроса — Жамилю Набиеву.

В те годы об истории подмены вопроса премьеру во время так называемой "Прямой линии" написало несколько нижегородских газет, а как минимум одна местная телестанция сняла об этом свой сюжет (время тогда было простое, "угар НЭПа", Обама по подъездам еще не гадил, и все можно было найти в интернете). Сейчас на нижегородских сайтах уже все исчезло — "как корова языком".

Чудом отголоски этой любопытной истории сохранились на сайте московского издания.

Да, кстати. За 2 часа до начала "Прямой линии" мэр прибыл на одну из молочных кухонь, которая планировалось к закрытию, пообщался с мамочками, "удивился" высокой востребованности молочной кухни и пообещал ее не закрывать. Пару месяцев точно не закрывал — дальше не знаю.

Удивил

Было мне тогда лет 5 или 6. И нравилось мне кушать оладушки.

Однажды, я подсмотрел как готовит их старшая сестра.

— Ничего сложного, — сразу определил я.

Мука, вода, перемешать, что-то там ещё сыпануть. Типа соли и сахара.

Сделать жидкое тесто и налить чуток на сковороду. Потом перевернуть, и оладушка готова.

Дочь моя — человек глубоко несчастный, с тяжёлой, как она считает, судьбой. Прежде всего, она вынуждена ходить в школу. Уже второй год, и становится очевидно, что это только начало. Во-вторых, там ещё и задают на дом, да не просто задают, а действительно очень много и по всем предметам. В-третьих, и это особенно тяжело, младший её брат

В конце девяностых уехал на годик поработать в западном университете. Там меня застала новость: свеженазначенный российский премьер-министр Володя отменил начисление трудового стажа за учебу в вузах, аспирантурах, докторантурах... , тем самым обнулив меня начисто. Уже не мальчик, за 30, надо как-то на пенсию зарабатывать. Пришлось оставаться еще на год... и еще... Прошло 20 лет, я знаю, что моя пенсия будет раз в 30-40 больше, чем у ровесника, работавшего в России, и за это я благодарен бывшему российскому премьеру Володе, ставшему потом президентом: если бы он не лишил меня надежд на российскую пенсию, я бы, возможно, не озаботился этим вопросом...

Встречалась я как-то с парнем — начинающим фотографом.. Давал мне иногда подурачиться с фотиком, снимки не удалял. Приходит однажды с фото-курсов и заявляет, что нам нужно расстаться. Почему? Потому что его мастер взяла его фотоаппарат, посмотрела снимки, выбрала МОИ и сказала, мол, эти — самые хорошие. Парень сказал, что не может терпеть такое поражение, унижение и соперничество.