— Ой, вот сколько тебе денег на день рождения подарили. Давай я их у себя подержу, так надежнее будет. Потом сам себе что-нибудь купишь, что захочешь...

...

Потом:

— Какие деньги? А свитер/штаны/рюкзак тебе на что купили? Я деньги рисую что ли по твоему?

Кто останется с ребенком?

Вечер, сидим с мужем на диванчике, читаем, сын (2 года) сидит в своей кроватки играется. Муж:

— Кто сегодня будет ребенка укладывать?

Я:

— Кто последний останется.

Не успела я закончить говорить, как муж срывается с дивана, пытается бежать к выходу из комнаты, но запнулся за тапки, заваливается на диван, я перепрыгивая через него, в последний момент, успеваю увернуться от его руки, которой он пытается меня поймать, но всё же ему удаётся схватить меня за штанину. Но штаны пижамные, легкие на резинке, легко спадают, перешагиваю штаны, и в труселях убегаю на кухню. Ура, победа!

Муж, после того как уложил ребенка, пришёл на кухню и ржёт. Я спрашиваю:

— Че смешного?

Муж:

— Ты когда убежала, я оглянулся посмотреть на мелкого, а у него такое выражение лица типа: "Родители, мне за вас стыдно! "

Как вчера, помню эти чудесные времена в детстве, когда начиналась гроза, мы выдёргивали все шнуры из розеток, всё выключали, мама зажигала свечу, и мы дружно всей семьёй лежали на кровати, болтали и вскоре засыпали. Сейчас мне этого очень не хватает.

Мы не замечаем, как летит время... Как появляется седина в роскошной маминой шевелюре, которой так гордится отец. Как папа потихоньку ссутуливается под весом прожитых лет. Нет, он не жалуется, но все чаще растерянно глядит по сторонам-то ли в поиске очков, то ли пытаясь разглядеть что-то за пеленой прожитых лет. А ведь не так давно этот весельчак легко ломал кулаком кирпич, и мог пронести на плече больше километра без остановки хоть хохочущую маму, хоть мешок муки в пол-центнера весом, хоть кислородный баллон. Да и мама... нет-нет, она все та же хохотунья и хлопотунья, но... когда папа не видит, она долго смотрит на него с какой-то грустью, потом чмокает его в растущую лысину. незаметно в ящиках стола к запчастям от карбюраторов и релюшкам прибились упаковки лекарств, и это нашествие все усиливается.

Да и я, глядя на них, вроде абсолютно счастливых и спокойных, начинаю испытывать тихую, но непрестанную тревогу — когда-то это все закончится, неожиданно и неотвратимо. И пытаюсь я, как губка, пропитаться этим тихим счастьем впрок, чтобы потом его могли впитать мои дети...