Не дал сначала. А потом сомнения меня взяли: больно измождённая и в минус восемь в домашних тапках. Отошёл посмотреть. Женщина ей какая-то монеток набрала, бабушка молока и купила. Значит, действительно, на еду, а тапки потому, что самой гнутся, когда обувается тяжело. Совершенно одинокая.

Чувствую — неправ. Догнал. Денежку дал. Кто бы только видел, как она её прятала, как великую ценность. Она благодарить начала, а мне — стыдно.

Несколько шагов отошёл, тут женщина какая-то (видно соседка её) мне всю трагедию и пояснила. Пенсия у старушки 5700 рублей. После последнего нашего тихого повышения цен, за квартиру двушку плюс газ, электроэнергию и телефон почти 4000 и набегает, Здоровье плохое, вот на 1700 ей и продуктов и лекарств купить надо. Квартиру бы ей надо на однушку поменять: и деньги бы были и меньше платить за коммунальные услуги, но она, как и все старики, помнит девяностые и страшно боится, что на помойке окажется или прибьют. А дочь у старушки есть. Только далеко. И живёт тяжело, вот бабушка к ней и не обращается.

Тут по правилам жанра нужно бы написать: "Позвоните родителям!"... Только не звонить тут надо, а приезжать, причём без уведомлений, и проверять наличие продуктов в холодильнике. Оплаченные счета за квартиру. А, заодно, и в продуктовый сходить, чтобы понять насколько реально продукты подорожали в последнее время. Вспомните о родителях! Им сейчас может быть очень без вашей поддерки тяжело...

А вот сегодня понял, что все, хватит. Бить его так же глупо, как рассказывать взрослому человеку о грузоподъемности аиста приносящего детей.

…Сидит мой сынок надутый, в одну точку смотрит.

Я обнял его и говорю:

— Юра, ну, ты все понял?

(кивает)

— Больше не будешь?

(крутит головой из стороны в сторону)

— Вот и молодец. Не дуйся, сам виноват.

— Я не дуюсь, виноват.

— Это еще цветочки, а знаешь, как мой папа меня бил? Тапочком, да. Бывало, целую неделю следы на ляжках не сходили.

Мой Юра вдруг всхлипнул и смахнул слезинку с кончика носа. Я погладил его по голове.

— Ты что? Плачешь?

— Бедный папочка, у тебя было тяжелое детство.

— Да ладно, Юра, перестань, нормальное у меня было детство. Моего папу, кстати, тоже, знаешь как дед бил? По любому поводу ремнем. Он сам мне рассказывал. Даже за четверки бил. Представляешь? Зато папа окончил школу с медалью.

А у деда моего тоже был дед, деревенский кузнец, еще до революции. Здоровый был мужик, так он моего дедушку вожжами порол, аж шкура на попе лопалась…

— А вожжи – это такой ошейник от коня?

— Ну, да, типа поводок.

— Бедный, бедный твой дедушка…

Юра посидел, подумал и сказал:

— У меня хоть нет пока детей, но мне их уже жалко.

А знаешь, папа, я наверное не буду бить своего сына, спасу от всех его предков. От себя, от тебя, от твоего папы, от твоего дедушки и от его деда – сельского кузнеца…