обладателем золотого миллиардного рулона, компания производитель нашей замечательной туалетной бумаги вручает Вам этот золотой сертификат (1 000 000... сумму) и можете получить деньги в дирекции компании при предоставлении этой пластиковой карты.

На тонкий плотный картон нанёс принтером информацию, приклеил широкую магнитную ленту (из под старых ЭВМ), как в настоящей пластиковой карточке) и заламинировал в пластик (есть такие услуги). Аккуратно запаковал рулон и, придя однажды в гости к моему другу, тайком положил эту "Бомбу замедленного действия" в туалетный шкафчик к другим рулонам туалетной бумаги. Ну и где-то через месяц "Бомба" рванула!

И попался на ней ни друг и ни его жена, а попалась его тёща, которая решила в тихую получить себе деньги. Она поехала в другой город на завод — производитель этой туалетной бумаги, поставила там всех на уши. Писала в защиту прав потребителя, искала правды в газетах, раздувала щёки у юристов — чем, наверное, немало позабавила людей.

Конечно же, мой друг вычислил мою "пакость" и за это мне безмерно благодарен (так как тёща не появляется у них уже лет пять). И стал дарить мне два подарка на день рождение и день "Бомбы".

Его тёща меня знает и ненавидит, и внесла меня в список "друзей", где я занимаю почётное второе место после Гитлера.

существу ситуацию, новый босс заменил развозчиков пиццы, вместо [мав]ров — стали вьетнамцы, на кухне стала слышна испанская речь, а продавец с обслугой стали говорить с тяжёлым славянским акцентом. Но на этом новшество не остановилось. Новым маркетинговым прогрессом стал тот факт, что отныне большая или средняя заказанная пицца на РУССКОМ ЯЗЫКЕ, цена которой была в среднем за 13 баксов, предлагалась по круглой цене в 10 баксов и двумя литровыми бутылями лимонада, вместо одного.

Прослышав о новом сервисе с уценёнными ценами, стал подтягиваться и наш народ, который обычно сурово экономит на всём. Я тоже не лыком шит и раз в неделю останавливаюсь прихватить себе с женой на ужин после работы пиццу. После всех "селедок под шубами", пельменями, варениками на праздники, захотелось вновь чего-то простенького, чтобы и жена отдохнула и не готовила. Захожу вчера уже около 6 вечера, заказываю. Присел, как обычно жду минут восемь — десять. В это время выходит хозяин из офиса с кем-то, разговаривает по армянски, увидел меня — по моей роже написано, откуда я, и сразу, как на Кавказе заведено, поздоровался со мной по русски, поинтересовался, как жизнь, поблагодарил, что я появляюсь здесь часто и напомнил мне, что выбор лимонада увеличился ещё какими-то сортами.

В это время дверь в пиццерию открывается с улицы, и вваливается здоровый двухметровый кадр. [мав]р. В одной футболке. Со спадающими штанами и огрызком бумаги в руке. Моя первая мысль — опять клянчить будет, благо, не грабить. Но происходит то, что я не ожидал.

На ломаном русском этот полураздетый кадр произносит, размахивая клочком бумаги: "Прывэт! Адьэн балшооуй пица за дьэсат баксы!" И довольно так лыбится.

Я не выдержал и заржал. Глядя на меня, заржал хозяин-армянин и его знакомый. [мав]р криво посмотрел на нас и стал нервно зачитывать вновь фразу на ломаном русском. Владелец пиццерии, продолжая ржать, прервал его попытку стебания на великом и могучем и уже на английском заявил:

"Ну, неплохо для начала, как я обещал, получишь пиццу за 10 баксов. А если сможешь произнести эту фразу без запинки и без бумажки, то в следующий раз получишь её за бесплатно! "

Вот так Америка учит общаться на русском!

мы от его истошных криков. Совершенно неизбежный мат на этот раз перемежался криками "Тону! " и призывами о помощи. Проснувшись наконец и сам, водопроводчик показал нам лопнувшую грелку, мокрую простыню и рассказал о своём страшном сне. Привиделось ему, что в бурном море погружается он в пучину вод вместе со своей дырявой лодкой. С тех пор иначе, как

"Матрос", к нему и не обращались.

Со временем, пообвыкнув в обществе, Матрос потихонечку начал принимать посильное участие в наших беседах. Более того, даже и сам рассказал несколько историй. Одна из них произвела на нас яркое впечатление.

Пытаться воспроизвести её от первого лица – немыслимо. Густо замешанная на матерщине, междометиях, мимике и жестикуляции, в письменном изложении она выглядела бы совершенно дикой и бессвязной. Придётся ограничиться сухой фабулой, которую мы в своё время с трудом извлекли из густых непристойных напластований.

Итак, однажды Матрос явился домой, получив за свою работу довольно непривычное, по советским временам, вознаграждение. Благодарный клиент почему-то оделил его литровой бутылкой замечательной Посольской водки, недоступной простым смертным. Предвкушая наслаждение и глотая слюну,

Матрос свинтил пробку и взялся наспех сооружать закуску. И тут раздался телефонный звонок. Другой клиент, постоянный и щедрый, да ещё и живущий неподалёку, попросил его срочно зайти к нему по какой-то сантехнической надобности. Посулил хорошее вознаграждение. Тихонько матерясь, Матрос с сожалением отставил вожделенную бутылку и побежал на халтурку.

Быстренько отделался, получил мзду и поспешил назад домой. Снова добрался до заветной бутылки Посольской. Приготовил закусь. Налил стакан. С чувством, со смаком, с расстановкой принял его, приготовился привычно морщиться от злобного сивушного запаха – и замер в недоумении.

Сивухой-то – не воняет! Да и вкуса мерзкого нет! Прошёл стакан-то так легко, как будто в нём была… ВОДА!!! Ааа!! Да это же и была она – вода!!! Какой облом!

Матрос стал яростно соображать, кто же мог устроить ему такую подлянку.

Клиент? Да нет, не похоже, он проверенный, да и живёт по соседству, и ещё не раз обратится… Тогда – кто? И тут его осенило! Жена, падла!

Больше некому! Пьянку мужнину она, мягко говоря, не одобряет. Значит, он

–за дверь, а жена водку– в раковину, а взамен в бутылку – воды! А теперь, гнида, притворяется спящей, ишь, завалилась на кровать в соседней комнате! Ну, всё! Щас будем карать!

Ураганом ворвавшись в спальню, Матрос яростно стащил жену с кровати на пол и начал избивать ногами, вымещая всё своё горестное разочарование.

Для отвода глаз хитрая жена изображала полное непонимание, спросонья верещала, взывала к милиции. Но преступление её было слишком свежим и страшным, никакой пощады ей не полагалось.

И вдруг на очередной минуте экзекуции Матрос почувствовал, что его… хмель забирает! Приостановив воспитательный процесс, он прислушался к своим ощущениям. Никаких сомнений, пьянеет Матрос! И понял он, что не вода была в бутылке, ох, не вода. Ну не знал человек, какая она бывает и как пьётся, водка-то хорошая…

Под конец я всё-таки процитирую Матроса. Ибо этой фразой он добил нас напрочь и, удивлённо озираясь, силился понять, почему это, собственно, все так бурно ржут. Вот что сказал Матрос своей невинно пострадавшей, кряхтящей от побоев супруге, помогая ей подняться с пола и бережно отряхивая:

"Извини, дорогая! Ну, ничего! Спи дальше! "