Улов на сотню баксов

Приехал к деду Олегу на рыбалку, начало 90-х было. Договорились завтра на лодке, на озеро. А сегодня-то? Сегодня-то душа горит! Выпили за приезд по стопочке, поужинали, взял удочки, пошел на протоку, к мосту. Хоть уклейки думаю половить, душу отвести. Уклейка как раз шла на нерест, её там в протоке — тьма.

Уклейка конечно рыбёшка несерьёзная, но вкусная. Соседка у деда Олега приспособилась отличные котлеты из неё делать. Принесёшь бывало ей полведра, она котлет накрутит, половина себе, половину нам.

Стою у моста, таскаю уклейку. По дороге — черный джип. Затонированый по самое немогу, боевая машина братвы, летит только пыль столбом.

И вдруг перед самым мостом — фррррр, по тормозам, и встал как вкопаный.

Пыль осела, выходят трое. Реальные такие тревожные ребята. Кожа, бошки бритые, взгляд, все дела.

Встали у джипа, смотрят на меня сверху. Посмотрели, потом один:

— Слы, братан! Чо, рыба есть?

— Да ну, какая рыба! — отвечаю.

Двое остались у джипа, тот что спрашивал спустился вниз. Заглянул в ведро, кричит этим наверху:

— Реально рыба!

— Ну так бери, да поехали! — отвечают ему сверху.

— Слы, братан! Продай рыбу! — говорит он уже мне.

Просьба была настолько несерьёзной, что попахивала каким-то явным разводом.

— Ты чего, издеваешься? — говорю я ему.

— Братан, реально! Мы заплатим, не ссы!

Я говорю:

— Нахрена вам эта мелочь?

— Да нам по барабану!

И понизив голос на полтона объяснил.

— Понимаешь, мы тут ездили, туда-суда, ну, с девочками, отдохнуть, сам понимаешь... А бабам сказали — типа на рыбалку. Чо мы им, селёдки пряного посола с рыбалки привезём?! Ну так чо, сколько?

— Да ладно, перестань! Забирай если надо.

— Чо, серьёзно? Вот ты реальный чувак! А ведро?

— Ведро не могу. Ведро не моё.

— Во! А мы у тебя его купим.

Порывшись в лопатнике нашел там бумажку в десять баксов, скомкал и сунул мне в карман рубашки.

— Нормально? На новое типа ведро.

— У меня сдачи нету.

— Ха-ха-ха! Ты прикольный чувак! Слышь, сдачи говорит у него нету! Ха-ха-ха!

Всё это время, пока длился наш интеллектуальный диалог, я продолжал неспеша дёргать уклейку. Двое наверху за этим наблюдали. И вдруг один крикнул:

— Слы, братан! А на чо ловишь?

— На хлеб.

— Просто на хлеб, и всё?

— Просто на хлеб. На булку.

— Булка это батон?

— Батон.

Он толкнул в бок приятеля.

— Прикинь? На батон! Я тут поехал с одними кентами на рыбалку, понял. Реальные такие рыбаки! Одних понтов на штуку баксов. Лодки, моторы, удочки импортные, все дела. Целый день сидели! Хоть бы [м]лять один головастик! Ни-ши-ша! А тут чувак на палку и булку, зырь, одну за одной таскает.

Они спустились к нам и стали с любопытством наблюдать, как я таскаю уклейку.

— Слы, братан! А можно я попробую? — спросил тот, что интересовался наживкой.

Я пожал плечами, уступил ему место и передал удочку. Двух других это изрядно развеселило.

— О, секи! Щас Лось сома поймает!

Они гыгыкали и толкали друг друга. Меж тем тот, кого они назвали Лосём, неуверенно забросил, поплавок мгновенно ушел под воду, и через секунду у него на крючке уже переливалась в лучах вечернего солнца серебристая рыбёшка. Принять рыбу в руку сноровки у него не хватило, и уклейка, сорвавшись с крючка, плюхнулась в траву.

— Держи! Держи её! А то ускачет! — заорал счастливый рыбак.

— Есть!! Ееесть! — орали остальные так, что наверное стёкла в деревне дрожали.

Они ползали на коленках по траве, пытаясь поймать бедную уклейку.

— Ух ты! — отдышавшись сказал Лось. Глаза его заблестели азартом.

— Видали, как я её чотко?! Токо раз! — и всё! Братан, давай батон!

Он наживил крючок, и снова забросил.

— Братан, а у тебя ещё удочки нету? — спросил один из оставшихся двоих.

У меня в чехле, который я даже не разбирал с приезда, лежало ещё две удочки. Через пять минут все трое выстроились вдоль кромки воды. Но оказалось, что ловить просто так им неинтересно.

— Ну чо, пацаны, по соточке?

— Давай!

— Братан, ты судья!

Они достали каждый по сто долларов, и вложили мне в ладонь.

— Банк короче. Делайте ваши ставки!

И пошла потеха. Они радовались каждой пойманной уклейке так, что младшая группа детского сада на новогоднем утренике по сравнению с ними была просто унылой кучкой ветоши.

Я расчертил на песке табличку, и считал пойманную каждым рыбу. Когда сумерки сгустились так, что уже нельзя было рассмотреть поплавок, подвели итоги. С основательным преимуществом победу одержал Лось.

— Да ну, так нечестно! Лось хоть в детстве на рыбалку ходил! А я вобще удочку первый раз в жизни в руках держал!

— Вот-вот!

— Честно нечестно, а я вас за язык не тянул!

— Лось явно радовался победе.

Я достал деньги, и отдал победителю. Тот отделил одну купюру и протянул обратно мне.

— Держи!

— Не-не! Это ж ваша рыба, сами наловили!.

— Братан, ты не понял! Это не за рыбу! Это за удовольствие!

— Бери-бери! — поддакнули остальные.

— Треть банкиру эт нормально, это по понятиям.

Смеясь и обмениваясь впечатлениями они развернулись и пошли вверх по склону, к джипу. И тут я вспомнил про ведро.

— Э, парни! А рыбу?

Они обернулись.

— Да нафиг она нам теперь? Нам теперь и так поверят, мы ж реально на рыбалке были!

Смех постепенно стих, и уже от машины, когда хлопнули дверцы, кто-то крикнул:

— Спасибо те, братан! Будут проблемы, найди нас в городе. Спросишь Лося, тебе каждая собака скажет!

Джип, плюнув гравием из-под колёс и мигнув габаритами, скрылся за поворотом, а я стал собирать удочки, пока совсем не стемнело. Проблема у меня была только одна — завтра дед Олег поднимет ни свет ни заря, и будет весь день бухтеть, что я его любимое ведро хотел продать за десять баксов.

Навеяно про попугаев.

Преамбула: было мне лет 14, приехал с родителями в деревню в тетке. Она меня увидела и говорит, мол, попугай недавно залетел, я и решила: кто первый из детей приедет, тому и отдам. Я был в восторге. Привезли его домой. Так у нас появился 4й член нашей семьи. Попугайчик был уже не молодой, но чудил такое... Вот кое что, из того что он чудил:

Как его звать, он сказал нам сам. Когда мы начали называть его Ромой, он сел на стол (клетка на кухне стояла) и заявил что он — Кеша и Петух сивый.

Питался он вместе с нами за столом, обожал капусту из борща, я ему откладывал ее на ободок. Он аккуратно съедал и летел обратно на клетку. Как то раз, когда меня не было, пришла в гости моя бабушка, мать отца моего, сели за стол, и про него не забыли. Кешка слетел на стол и подбежал к бабуле(она на моем месте сидела), и начал цокать по тарелке клювом, типа, не жмотничай, дай капусты. Бабуля — в крик, да что это такое, птица за столом, и произнесла роковую для себя, фразу: "Пошла вон". Не знаю, о чем думал в этот момент Иннокентий, но он повернул голову на бок, секунд 6-7 на нее смотрел, и выдал: "Молчи, с@ка". Онемели все. Бабуля: "Что он сказал???" Ситуацию спасла мамик: "Ой, да мы сами понять не можем, че он там болтает." Попугай развернулся, прилетел на клетку и, пока она не покинула квартиру, не проронил ни слова. Потом получил свою капусту!:)

Автобус. Сидит мужик, сразу видно, что уже немного выпил, на вид лет 50-55.

Подходит к нему контролер (тоже мужик):

— Что у вас за проезд?

Мужик, недолго думая:

— Я ветеран гражданской войны.

Естественно, контролер ему не верит и просит предъявить удостоверение. Далее фраза, которая убила половину автобуса:

— Я 30 лет в гражданском браке и каждый день с женой воюю!

В цене препаратов 70% — цена разработки.

Еще 20% — цена качественной очистки.

Любую таблетку можно производить минимум в десять раз дешевле, если с[тыр]ить чужую рецептуру и не следить за ее же соблюдением по качеству и очистке.

Почему совковая "ацетил-салициловая" кислота воняет салициловой кислотой?

Потому что аспирин

Вспомнилась мне забавная история со второго курса обучения. Я в то время был частым гостем на худ-графе педагогического университета, в силу обстоятельств личного характера. В один из дней преподаватель по живописи, застукав меня на своей паре, попросил (для пользы общего дела) вынести на помойку старые и изрядно потрёпанные репродукции художников, большинство которых, к своему стыду я не знал. Пока пытался упаковать увесистую кипу в заснеженный мусорный контейнер, боковым зрением засёк мчащегося в мою сторону местного бомжа Гошу. Через мгновение, как пошёл отсчёт моего внутреннего напряга, на всю улицу зазвенел голос давно уже немолодого человека:

— Что вы делаете?! Господи, что вы делаете?!

Я, находясь в недоумении:

— Выбрасываю...

И не дав мне договорить, бомж Георгий, выхватывая верхнюю репродукцию осуждающе выдаёт:

— Как можно? Это же Гоген!

Вы бы знали, каким быдлом я почувствовал себя в тот момент.

P. S. Позже я выяснил, что это действительно был "Бретонский пейзаж" Поля Гогена.