такой вкусный что его можно сожрать килограмма три, а потом срешь дальше чем видишь, но деды научили что для того чтобы не пронесло нудно скушать три граната с пленкой и все окей.

Виноградники охраняли местные с берданками, деды говорили что там у них соль, но проверять не хотелось.

Застава была далеко от отряда и еду привозил мотовоз, а тут он сломался и мы неделю без продуктов а солдату кушать хочется на втором месте после по[дол]баться.

Жара была под пятьдесят на солнце, воды в фляжках на восемь часов ну мало совсем и тут сержант говорит — А давай щас нарвем гранатов и пойдем в виноградник натырим пару панам, вроде бы сторожей не видно.

Нарвали гранат и зашли в виноградник надеясь что нас не заметят.

Идем до белого винограда и вдруг сзади слышим фырканье лошади.

— Так Шлем, быстро ложимся, автоматы снимаем и делаем вид что бдим!

Так и сделали.

Через пару минут к нам на лошади подъезжает пожилой азербайджанец с ружьем и двумя волкодавами и молча смотрит на нас.

— Пригнись скорее уважаемый! Не видишь у нас учение, ловим топтуна!

Тот молча слез с лошади и присел на корточки.

Так мы пролежали минут пять и сержант говорит — Так Шлем, вставай он через тоннель прошел!

Делая вид что не нужен нам его виноград собрались уходить.)

— Ребята! Если учения закончились пойдем те к сторожке я вас угощу!

Дважды просить не пришлось.

Придя к сторожке хозяин что то сказал по азербайджански жене и через пять минут мы уже лопали пиндер (сыр) с зеленью в лаваше и запивали прекрасным виноградным компотом, потом на столе появилась шурпа овощи, короче пир на весь мир.

На прощанье они нам дали с собой две головы сыра, сумку лаваша и сумку самого спелого винограда, овощей а хозяин вынес парадный пиджак с медалями за Отечественную войну орден Отечественной войны, За отвагу и еще какие то уже не вспомню, а рядом знак Отличник погранвойск первой степени.

— Я два нарушителя задержал!

Мы отдали ему честь и посмотрели с нескрываемым уважением и восхищением.

— Если будет нужен виноград приходите только днем, а то мои собаки ночью порвать могут!

Мы пожали крепко руку и нагруженные поклажей двинулись в обратный путь.

Вечером был барский стол на заставе а на следующий день пришел мотовоз с продуктами.

Я всю жизнь вспоминаю с теплотой тех людей с кем мне довелось сталкиваться по службе и до сих пор я помню тот незабываемый вкус сыра с зеленью в лаваше, на тот момент для меня это была пища богов.)

заставил написать свою фамилию, дефис и слово "казёл". Может, так по почерку найти хотел, кто сейчас узнает.

Но один курсант из 110 тогда бывших по списку отказался это писать и вместо "фамилия-дефис-казёл" просто написал рапорт на отчисление, в котором указал, что поступил в училище служить Родине, а не выполнять издевательские указания деревенского дебила. Так прямо и написал. Он уже почти отслужил срочку, армию видел и старшины не боялся.

Остальные написали.

Рапорт удовлетворили, типа нам тут не нужны такие... с самомнением...

Старшине за его выходку ничего не было.

На тот момент я это воспринял как выходку такого гордеца, что ли, ну написал бы и написал, в конце концов в училище за погонами пришёл, а не вы[дел]ываться. Но уже через два года сам писал рапорт, хотя и причины были существенно мельче, но как то почувствовал — не моё это — унижения терпеть.

Учиться таки меня оставили, всё таки с третьего курса пытался уйти, не с первого. Но на четвёртом курсе уже появилась твёрдая уверенность, что иду не той дорогой. И этой уверенности мне "отцы-командиры" добавляли и добавляли.

Несмотря на все приключения (а только на четвёртом курсе мои документы отправляли на отчисление два раза) училище я таки закончил, там была отдельная история. Но вот когда кто-то при мне пытается исполнить что-то подобное — говорят, несёт меня не по детски, ругаюсь много и всё по причине, что считаю ошибочным выбором службы выбор того, кто унижает подчинённых, а не того, кто не допускает унижение.

Потому, что когда при мне говорят об офицерской чести — вспоминаю я этот инцидент и думаю — а вот ты, рассуждатель, написал бы напротив своей фамилии слово "казёл" только потому, что так захотелось имбецилу, которому показалось что имеет над тобой власть? Или всё таки над честью даже имбецилы власти не имеют?

Честь имею.

в город с шефской помощью на Ермолкомбинат, за день так сказать работы привозили мешки сыров, мацони и прочих ништяков которые сразу отправлялись на кухню для улучшения рациона.

В увольнении всегда все было отлично, местное население всегда старались нас угостить и частенько мы возвращались с теми же семью рублями с которыми ушли в увольнение а еще с полными карманами сигарет.

Эту идиллию нарушало одно — патруль который обычно состоял из танкистов из расположенного в соседнем районе Каназ Канакерского танкового полка где толи замом толи начальником штаба служил мой дальний родственник которого я называл дядей, и которому передали что я служу рядом и якобы как написали родители он даже обещал приехать в гости.)

У нас всех без исключения были новые парадки, хорошие шинели, а самое главное это кожаные ремни и кожаные юфтовые укороченные сапоги с широкими голенищами.

Патруль обычно пасся в радиусе пятисот метров от нашей части, и наша задача была оторваться от патруля и добежать в прямую видимость до дежурного который обычно дежурил на улице возле арки, и если видели что патруль гнался за погранцом, сразу выбегали еще пару человек и бежать уже приходилось патрулю.

Кому не удавалось оторваться с губы приезжали в кирзачах и в лохмотьях которые то и формой не назовешь, и тогда был грандиозный разъеб и утомительные многодневные тренировки по бегу по руководством дураковатого старшего сержанта мастера спорта по бегу.

Дважды мне удавалось убежать но третий раз не оторвался...

В феврале ко мне в гости приехала Мама, которая разместилась недалеко от части в гостинице Звезда, я получил увольнение на весь день, погулял с Мамой по городу а в восемь вечера нагруженный тяжелыми сумками с мамиными ништяками возвращался в часть.

Хрустел снежок под сапогами, я уже видел в ста метрах нашу часть как на перерез от стены отделились трое и шагнули на встречу.

Опа! Патруль! Танкисты, два азиата низкорослых которые с вожделением смотрели на мою форму и сумки, и такой же нерусский капитан.

— Таварыщ салдат предъявите ваши документы!

Если бы не сумки с ништяками, они бы увидели только мою спину, но бросить я их не мог, поэтому доставая документы из внутреннего кармана я расплылся в улыбке и говорю — Товарищ капитан вы из Канакерского танкового полка?

— Да, а щто?

— Ну это очень хорошо!

— А кому на губе бывает хорошо солдат? Шютник что ли?

— Да вот давно мечтал попасть к Вам в часть, а теперь такая удача — сказал я продолжая улыбаться улыбкой Швейка.

Капитан стал шевелить извилинами не понимая почему я такой борзый, но продолжал гнуть линию но уже как то неуверенно.

— Слышишь юморист, я сийчас заберу тибя на губу за нарушение формы одежды там и посмеешься!

— Ну что ж, я готов куда идем?

Капитан не сдвинулся с места хлопая моим военником с увольнительной себе по руке глядя на меня.

Пауза стала претендовать на мхатовскую, он взглядом требовал объяснений.

— Товарищ капитан, как привезете меня на губу то сообщите начальнику штаба подполковнику Ф... ву что вы его племянника привезли, а то пол года служу а в гости никак не выберусь.

При упоминании этого имени азиаты как то сразу расширили глаза и стали похожи на европейцев, а лицо капитана приобрело бурый оттенок.

Видя что мы ломим шведов я раздухарился — Товарищ капитан так куда идти, а то уже видите из ворот наряд наш вышел и смотрит, едем на губу? Когда еще дядю порадую?

Он молча отдал документы, козырнул и негромко матерясь на нерусском языке они пошли вниз по улице.

Наш наряд подошел помог донести сумки, спросили о чем мы говорили и почему отпустили?

Я сказал что нарушений по форме у меня нет и доки в порядке, да и вас они увидели.)

— Ну да, ссыканули наверное — сказал сержант.

— Ну да!)

Про дядю и мои понты решил не говорить, только годкам рассказал во время застолья.

ли тот в звании майора. И даёт приказ своим помощникам оформить присвоение очередного звания майору.

Понятное дело, раз командующий приказал, нет сомнений, что приказ будет оформлен.

Все поздравляют майора, то бишь, подполковника. А он уже себе новые погоны приобрел и даже стал их носить.

Но проходит время, а приказа на повышение звания нет и нет. А новоиспечённый подполковник ходит в новой форме, и над ним уже посмеиваются.

Видя такое дело, руководство части просит майора снять погоны. И наш бедный майор просит отпуск на месяц, чтобы вернуться обратно уже опять майором, когда текущий состав части поменяется на новый: срок службы у солдат заканчивался, приехали бы новые солдатики, и всё бы прошло тихо.

Но проходит отпускной месяц, а майор на службу не возвращается. Появился он через два месяца в погонах уже полковника. "Народ" смотрит на него с недоумением:

— Ты почему в погонах полковника?

— А мне командующий присвоил!

— А почему на месяц опоздал?

— А мне командующий отпуск дал!

Ну, думают, крыша поехала у мужика на почве присвоения званий. И его, соответственно, определили в психушку. И вдруг, через непродолжительное время, приходят два приказа от командующего.

Один на присвоение майору звания полковника, второй на продление ему отпуска до двух месяцев. Понятно, что к бывшему майору появилось много вопросов.

И поведал он им, что вместо отпуска поехал в Москву. Просидел в приёмной у командующего почти весь месяц. И когда, наконец, попал на приём к командующему, говорит (так и хочется добавить:

"человечески голосом"):

— В части... (такой-то)... наблюдается дискредитация вашего имени.

—?

— Когда вы к нам приезжали, то присвоили мне очередное звание, но приказа так и не поступило. В нашей части все смеются надо мной. Я в этом усматриваю дискредитацию вашего имени.

Командующий даёт распоряжение срочно поднять документы: было такое или нет.

Адъютанты забегали, нашли документы, где действительно было отмечено присвоение очередного звания.

Посмотрел командующий на майора (а майор, надо заметить, так и приехал в погонах подполковника) и приказывает:

— Присвоить очередное звание полковника!

Ты долго сидел в очереди ко мне?

— Месяц!

— Продлить отпуск ещё на месяц!

Вышли, рассказывает, мы с адъютантом в приёмную, я стал объяснять, что я майор, и очередное звание мне полагается подполковника. На что, уже получивший

"нахлобучку" адъютант отвечает:

— Я что, пойду сейчас к командующему обратно и буду объяснять, что ты майор и тебе положено подполковника? Вот тебе погоны полковника и убирайся.

Только у этого, теперь уже полковника, в этой части служба не состоялась, так как не было подходящей должности к званию полковника, и его перевели в другую часть, где такая должность была.