Дождливый, осенний промозглый день. Шляюсь по городу с целью подышать свежим воздухом. Впереди меня идёт, обнявшись, парочка влюблённых под одним зонтом. Становлюсь невольным свидетелем их разговора.

Девушка глянула под ноги:

— Вот чёрт, опять в лужу влезла — уже в кроссовках вода хлюпает! Эх, сейчас бы завалиться в тёплой комнате с тобой в кровать и заняться любовью! К тебе нельзя?

— Нет, ведь выходной. Мои предки весь день дома торчат. Может, к тебе?

— Было бы солнечно — мои старики бы уже с утра на даче ковырялись. Но сегодня — сам видишь.

— Ну, ничего, — с воодушевлением произнёс парень, — ничего, ничего! Вот скоро поженимся, обзаведёмся своей квартирой и долгие годы в такую мерзкую погоду будем все дни с утра до вечера нежиться в постели, и заниматься ceксом!

— Ничего не выйдет, — после долгой пазы меланхолично ответила девушка. — Трое детей никогда не дадут валяться в постели целый день.

Моя фамилия Кашпировский, достаточно известная на просторах СНГ. Скажу, что иногда помогает, меня запоминают в тех местах где нужно показывать пропуски, благосклонно относятся в гос. органах где работают те, кто заряжал воду под сеансы моего очень далекого "родственника". И тут на днях я прихожу в одну транспортную компанию забрать посылку, и девушка менеджер лет 22 мне говорит, какая знаменитая у вас фамилия, вы такой хороший антивирус написали...

Новое поколение, новые герои

Моя мама в начале 70х годов переехала из маленького уральского городка в

Москву. До этого в городах с населением более 50 тысяч человек даже не бывала. Когда я её спросил какое было самое сильное из первых ощущений о

Москве (я ожидал услышать об огромных размерах города, о Кремле и т. п.) мама мне ответила:

— Самое сильное ощущение было в первые дни — впечатление, что все московские женщины — продажные.

Встреча одногруппников. 30-летие окончания техникума. Бурное веселье.

Одна из "девочек" задает вопрос:

— Ребята, а вы помните, с нами Толик Суровцев учился, он еще ухаживал за мной, папа его 2 раза с лестницы спускал, так папа интересуется теперь, что с ним теперь, как он?

И тут же ответ:

— Передай папе, что после второго раза он не выжил