Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.
Сегодня я, как обычно, проснулся от запаха свежеиспечённого хлеба, который любимая жена делает ежедневно последние тридцать лет. Как правило, никаких ассоциаций этот уже привычный запах у меня не вызывает, Но сегодня вдруг что-то "щёлкнуло" в пустой голове,
и я вспомнил эту историю.
Октябрь 1972 года. Мне на днях исполнилось семь лет, и чёрствые сердцем родители непонятно с какого.... решили, что я уже достаточно взрослый для того, чтобы выполнять домашние обязанности. Ну и взвалили на хрупкие детские плечи непосильную для ребёнка задачу — ходить в магазин за хлебом.
Напрасно я взывал к справедливости и эмпатии ближнему: "Как вы могли?!? Сатрапы! Рабовладельцы! Душители свобод и попиратели конституционных прав! Эгоисты! Поди, только затем меня и родили, чтобы я за вас по магазинам ходил! Как вам не стыдно? Выпнули беззащитное дитя в жёсткой мир и рады? Эх, нет на вас ювенальной юстиции, и права мои беззастенчиво попраны".
Не проканало!
Под угрозой лишения милых моему сердцу ништяков и прочих преференций я вынужден был сдуться. С горечью осознав, что детство, судя по всему, уже закончилось, так толком и не начавшись. А дальше меня на жизненном пути ждут лишь унылая безнадёга, невыносимые страдания и тотальный пи......
Впервые войдя в торговый зал нашего местного магазина "Хлеб", я сверился со шпаргалкой, на всякий случай написанной предусмотрительным папой, и громко заявил о намерениях: "Здравствуйте, тётенька продавец. Как ваше здоровье? Скажите, пожалуйста, хлеб свежий?".
Получив на последний вопрос утвердительный ответ, я взял с полки нарезной батон и буханку белого. Расчитался без сдачи и, церемонно поблагодарив за заботу, отчалил.
Так с того дня и повелось. Я после школы заходил в хлебный, где повторял уже выученное наизусть заклинание. А после, затарившись свежим хлебушком и с чувством выполненного долга, возвращался домой. Пока однажды.....
В тот ничем непримечательный день, когда я, завершив традиционные манипуляции, выходил из магазина, меня вдруг окликнули: "Парень, задержись на минуту!". А когда я вернулся к кассе и спросил, чем могу быть полезен. Вдруг презентовали ещё горячий бублик с маком и погладили по голове.
Неожиданно, но в следующий мой визит в булочную всё снова повторилось. Только на этот раз бублик заменили вкусная до одури булочка с изюмом и непонятно за что сказанное мне продавщицей "Спасибо".
Минул год. Традиция делиться со мной вкусняшками соблюдалась неукоснительно. И я был, пожалуй, единственным на просторах СССР пацаном, который доносил до дома свежую буханку хлеба ненадкусанной. По банальной, но существенной причине — не было нужды.
И вот однажды, когда я с благодарностью взял из заботливых рук очередную булочку, меня спросили: "А как тебя, парень, зовут?".
Я ответил: "Владимир. Но вы можете звать меня Вовкой".
На что старая знакомая сказала: "Ну, прощай, Вовка. Больше мы с тобой, видимо, не встретимся. Я сегодня работаю последний день, а завтра ухожу на пенсию. Вспоминай меня иногда добрым словом, и всего тебе хорошего.".
До сих пор не понимаю, как мне хватило смелости спросить о том, почему она меня так баловала и чем я заслужил доброе отношение. У всех ли приходящих в магазин за хлебушком детей есть подобный моему приоритет или только ко мне такое особое отношение.
Ответ был прост, как пшеница грубого помола: "Не знаю, кто твои родители и как они тебя воспитали. Но ты, парень, оказался единственным, кто с нашей первой встречи поверил мне безоговорочно. Когда спросил, свеж ли хлеб, а на мой утвердительный ответ, не стал проверять мои слова вилкой или пальцами. А просто кивнул в ответ и взял первое, что подвернулось тебе под руку.
Ты, скорее всего, не поймёшь, как бесят те, кто, задав подобный вопрос, потом передавят все буханки в поисках "наисвежайшего". Зачем это делают, непонятно. Весь хлеб одинаков. Я всегда работала честно и никогда не выкладывала вчерашнего, отправляя всё, что не купили, назад на хлебзавод. Да, и это случалось нечасто, потому что обычно к вечеру раскупали всё.
Ну а ещё ты всегда благодарил меня, в отличии от большинства покупателей, которые, видимо, считали это излишним".
Мы обнялись на прощание и больше я этого человека никогда не видел. Но, как сегодня выяснилось, не забыл. Возможно, потому, что получил от него один из первых важных уроков жизни. Который заключался в том, что, оказывается, доверие между людьми дорогого стоит. Во всяком случае, ничуть не дешевле Любви и Дружбы. А если по большому счёту, то и значительно ценнее, поскольку без доверия подлинной Любви и Дружбы не бывает.
