налить чай, заварить быструю лапшу, помыть руки. Она может помыться сама, но её надо отправить в душ, приготовить заранее полотенце, шампунь и так далее. Она может подтереться после туалета, но не всегда хорошо. Когда у неё нет настроения что-то делать, когда ей что-то не нравится (полотенце не того цвета или нелюбимая конфета), она плачет или орёт, может грубо оттолкнуть или плюнуть. Она бывает спокойной, может подолгу рассматривать книжки с картинками, комиксы, смотреть телевизор, играть в планшет, но эти моменты нестабильны.

Сейчас мне 29, сестре — 35. В детстве и юности меня привлекали к помощи и уходу за сестрой, хотя, конечно, мне это не нравилось. Но в основном ей занимались родители. Мама ушла с работы, целыми днями следила за сестрой, а обеспечивал семью папа. Я не люблю сестру, потому что не могу считать её полноценным человеком. Мне её очень жалко, но других чувств у меня нет. Я не могу любить ее просто за её существование, потому что это самое существование портило жизнь нашей семьи.

Я несколько лет живу отдельно от родителей. И вот недавно они заявили мне, что еще максимум годик, и я должна буду взять сестру к себе, потому что они уже немолодые, им очень трудно справляться с сестрой, к тому же у папы большие проблемы с сердцем, а у мамы больные колени и спина, да и денег не хватает. У меня ипотека, кредит на машину, я работаю на двух работах, я физически не смогу взять сестру, даже если бы я Показать ещё хотела. Но и я не хочу! Если родителям так трудно, я предложила интернат. Но они категорически против, мол, там сестру просто убьют, а она девочка домашняя, так нельзя. Говорят, что согласны на сиделку, но денег нет на неё, предложили мне продать машину, квартиру сдавать, мне переехать обратно к ним, а деньги от продажи и аренды платить сиделке, плюс я сама по вечерам смогу ухаживать за сестрой. Я в шоке говорю: "А мне самой жить когда? Вы положили жизнь на уход за сестрой, я так не смогу". А отец говорит: "Мы тебя специально родили, чтобы сестра не оставалась одна. Когда нам сказали, что она не будет нормальной никогда, мы решили, что у неё после нашей смерти должен остаться кто-то родной, кто будет за ней ухаживать". за[ши]бись. Я, конечно, отказала. Родители плачут, но я не отступлюсь. Я не смогу, как они, пожертвовать собой ради сестры. Сейчас иногда помогаю им, покупаю лекарства или продукты, помогала с ремонтом. Но у меня самой денег впритык. Я настаиваю на интернате, но родители говорят, что если при их жизни сестра окажется в интернате, то они меня проклянут. Мне очень грустно, но я не возьму сестру и не буду исполнять желание родителей.

мечтают нянчиться с внуками. У них большая квартира, есть загородный участок, где они хотят построить дом и жить всё лето. Они мечтают о большой семье, минимум трое детей, но пока даже один кажется недостижимой мечтой.

И есть я. Раз[гиль]дяйка редкостная. У меня квартира-студия с минимумом мебели и роскошным баром, раздолбайский образ жизни, я прибухиваю, курю, у меня нет постоянного партнёра, точнее, их трое более-менее постоянных, иногда больше. Я люблю внезапно сорваться в путешествие с друзьями, люблю внезапные поездки, походы. Свои деньги я трачу на себя, я эгоистка и не хочу никаких детей, мне претит мысль, что придётся кого-то вынашивать, рожать, кормить, а потом нести ответственность всю жизнь. При этом за моими плечами пять абортов. Я всегда следила за предохранением, пила таблетки, у меня стояла спираль, колпачок, партнёры пользовались презервативами. И всё равно я умудрялась залететь! Вероятность минимальнейшая, но это происходило пять раз! Я не говорила подруге, потому что знаю, что хоть она меня и поддержит, но в глубине души ей будет больно и обидно, что я так легко получаю то, что ей так хочется. И я не перестаю удивляться судьбе, которая так причудливо даёт нам возможности, которые нам не нужны.

я не знаю.

В итоге папа женился на другой женщине, у которой уже было двое детей от первого брака, по иронии судьбы — наши ровесники. Очень обидно было осознавать, что им он уделяет время и отцовское внимание. Одно время я ходила с девочкой в одну музыкалку, и она хвасталась, как папа купил ей дорогую игрушку, свозил на море, как они ходят в парки. Мама пыталась призвать папу к совести, но он отвечал, что платит алименты и больше не хочет иметь с прошлой семьёй ничего общего. Особенно обидно мне было за брата, потому что ему сильно не хватало отца.

Шло время, мы росли, как росла наша обида и непонимание. Когда мне было 21, а брату 18, мама начала встречаться с мужчиной. Он вдовец, его жена и дети погибли в аварии. Он был удивлён отношению родного отца к нам. И он свою отцовскую любовь подарил нам, хоть мы были и взрослые. Это было удивительно, когда он меня, 23-летнюю деваху, повёл в парк, катал на каруселях, накупил вкусняшек, сводил в магазин за самым красивым платьем, а взрослому брату купил радиоуправляемый вертолёт, возил его на рыбалку, учил водить и чинить машину, играл в баскетбол. Мы как-то закрыли гештальт, если так можно сказать.

Спустя несколько лет мы собрались на мамин день рождения всей семьёй, у меня уже был муж и дочка, брат привёл свою невесту, как вдруг домой к маме завалился наш настоящий отец. Я его даже не сразу признала, а вот он начал: "Дети, какие вы уже взрослые, как я по вам скучал!" Мы все охренели.

Оказалось, он развелся со второй женой, дети перестали с ним общаться. И он вспомнил, что у него же есть такой же комплект дочери и сына. Мы молча слушали его пламенную речь об одиночестве, об отцовской любви, которую он готов нам дарить. Когда он закончил говорить, наступила тишина, и в этой тишине отчётливо раздалось: "Пошёл на х[рен]", — от брата. Это был первый раз, когда я слышала мат от него, клянусь! Папаня ушел, несолоно хлебавши, а моя обида, которая всё-таки сидела во мне, несмотря на наличие маминого нового мужа, ушла окончательно.

Я презираю своего родного отца, в какой-то степени даже жалею, что он упустил нас с братом, но общаться с ним не буду, эта дверь закрыта навсегда. А у моих детей есть хороший дедушка, спасибо ему за всё, хоть он и поздно появился в моей жизни, но дал мне возможность почувствовать себя любимой дочкой.