Не мое и не смешно, но ностальгия))

В конце 70-х купили стиральную машину "Сибирь" с центрифугой для отжима белья. В те времена это была крутая стиралка. Привезли. Установили. Настал момент испытания. Вся семья собралась около машинки. Торжественно намочили и положили в центрифугу простыню. Включили на 5 минут (тогда включали на время, а не на обороты). Все 5 минут с нетерпением ждали, каков будет результат, насколько будет сухая простыня. Время закончилось, центрифуга остановилась. Открываем и впадаем в ступор — простыни нет, центрифуга пустая! Закрываем отсек в надежде, что после открытия все будет как надо. Открываем, нет ее, этой простыни! Смотрим друг на друга, в глазах у всех один вопрос — она (простыня) телепортировалась? Разлетелась на молекулы? Куда делась?! Опять закрыли, включили на минуту "а вдруг?". Не получилось. Стояли молча, пока от отчаянья я не полезла внутрь центрифуги рукой. Как же я испугалась, когда мои пальцы нащупали эту треклятую простыню, которой в центрифуге не было! Заорала я громко, народ шарахнулся от машинки. А оказалось, что центробежная сила была настолько велика, что простыню буквально размазало по стенкам центрифуги в листочек. Хорошая была машинка, работала долго.

Моя интеллигентнейшая мама, выйдя на пенсию пожаловалась, что книжки дорогие, а читать хочется. Купил я ей электронную книжку и закачал библиотеку. Подарил маме со словами: — Тут есть почти всё, кроме самых новых книжек. "Ой, ли" — усмехнулась мама, и полезла проверять. Первое, что она проверила — есть ли там Барков...

В кружке приятелей и близких людей Пушкин не отказывался читать вслух свои стихи. Читал он превосходно, и чтение его в противоположность обычному для поэтов вычурному "пению", отличалось, напротив, полною простотою.

Однажды вечером, перед тем как собравшимся надо было разъезжаться, его попросили прочитать стихотворение "Демон", оканчивающееся словами:

И ничего во всей природе

Благословить он не хотел.

Только что окончив чтение, Пушкин замечает, что одна из слушательниц, молодая барыня по имени Варвара Алексеевна, зевнула. Пушкин мгновенно произнес еще четыре стиха:

Но укротился пламень гневный

Свирепых демоновских сил,

И он Варвары Алексеевны

Зевоту вдруг благословил.

Не моё, но очень мило.

Когда я рассказывал маме про девочку, которая мне нравится, она всегда задавала 2 вопроса: "Какого цвета ее глаза? " и "Какое мороженое она любит?". Мне уже 40 и мама давно умерла, но я до сих пор помню, что у нее были зеленые глаза и она любила стаканчик с шоколадной крошкой, как и моя жена.