КАК Я ВЫЛЕЧИЛ ХРОНИЧЕСКИЕ ГОЛОВНЫЕ БОЛИ в 18 лет, т. е. давно ))
В школе страдал мигренями был доходягой и вместо футбола сидел в библиотеке.
В виду болезненности, часто кушал таблетки и запомнил название многих и показания ну и естественно всем давал советы чем и от чего лечиться. За что меня ласково называли "Хирург", "ходячая библиотека".
И вот мы после 1 курса радиотехнического института едем на первую шабашку в Могилёвскую глубинку бетонировать полы в коровнике. Столичные парни первым делом сходили на танцы познакомились с барышнями и после работы устраивали посиделки на лавочке у общежития, меня естественно называли "хирург", были там и "Адик", "Серый", Лёха. Ничто не предвещало приключений, но вот одна девушка на 3 день на посиделки пришла с... бабушкой. Та: — Дохтар, у меня голова болит неделю не проходит, что делать? немая сцена как в Ревизоре. тут цитрамоном или сульфадимезином не обойдёшься...
В библиотеках я читал в основном фантастику, но иногда переваривал и научно-популярную литературу. Однажды в руки попалась книжка знаменитого невропатолога Успенского, где описывались типовые патологии и просты способы избавления. МИГРЕНИ лечатся приёмом самого простого сосудорасширяющего препарата типа дибазол, папазол или папаверин... в течении 10 дней принимать по 10 раз в день 1\10 часть таблетки. итого: мигрень лечится 1 упаковкой препарата за 10 копеек и риски минимальные. Принцип — отучить сосуды спазмироваться. Стирается память спазма боли исчезают. На себе тогда пробовал — помогло даже при гипотонии -хронически низком давлении.
Бригада сидит на лавочке и ждёт как я выкручусь, тихо ржут. Что делать? я рассказываю теорию д. Успенского, бабуля шамкая поблагодарила и удалилась.... Фух, отлегло.
Проходит неделя, возвращаемся с работы — у общежития стоит девочка к корзиной куриных яиц от бабушки -ПОМОГЛО))) и с её соседкой... радикулит. Но это отдельная история))
* * *
* * *
Нужно было сдать отчет о педпрактике. Направили в какую-то школу, я там нарисовалась, договорилась, и заодно посмотрела, как побыстрее добраться. Побыстрее – это через больницу, забор, тропинка, еще забор, тропинка – и забор школы. В каждом из заборов любовно сделан лаз: отогнуты пара прутьев или порвана рабица, а дырка через больничный забор
так еще и оборудована металлической лесенкой через трубу тепловой сети. Что мне нравится на моей любимой родине – так это то, что строгость законов в ней всегда умалялась их неисполнением.
Тайминг выверен до секунды, утром туманным с сумкой с материалами и туфлями Högl, каблук 8 см, я несусь на всех парах, потому что как всегда опаздываю. Пролетаю больницу насквозь и упираюсь носом — в свежезаваренный забор. Прям поверх металлической лесенки, и заварен прочно. Рядом топчется в растерянности какой-то молодняк. Видать, для них тоже неожиданность. У меня выбора нет – если я пойду в обход, я опоздаю. А я ж сегодня типа учитель. Я – ребята, что делать будем? Они – ну, мы вас можем подсадить. Но сами не полезем. Лады. Костюмчик брючный, хоть тут повезло. Запихали они меня наверх кое-как, свалилась я на другую сторону, дальше – а второй забор тоже заварен! Суки! Как я корячилась! Молодняк рукоплескал.
К счастью, школьный забор остался дырявым без изменений, я не опоздала, бегом переобулась, бегом в кабинет, занятие провела, выплываю гордо в коридор. Вся такая умная, в очочках и Högl. И что вы думаете – прямо на меня идет тот самый молодняк, который меня на верх забора час назад под задницу запихивал! Провалиться мне на этом месте! И знаете, что они сделали? Они – отвернулись. Они одновременно всей компанией посмотрели в сторону, синхронно. Как сказала мне одна учительница, "В нашей школе мы уважаем друг друга. Преподаватели не ругаются матом при детях, дети не ругаются матом при преподавателях".
* * *
Давным давно, лет так... цать назад, работал ваш покорный слуга участковым уполномоченным милиции в одном сельском райотделе милиции. И вот как-то вечерком иду по административному участку — достаточно большому селу, и вижу навстречу мне едет мотоцикл системы "Урал" с люлькой, управлять которым пытался местный алконавт, назовем его Валерик.
И чем ближе подъезжает ко мне этот образчик отечественного мотоциклостроения, тем больше я убеждаюсь, что его водитель находится в состоянии такого опьянения, которое можно назвать одним словом "коматоз". Все понимают, что настолько пьяный человек представляет опасность и для себя самого и для многих людей, в том числе и детей, прогуливающихся по вечернему селу. Начинаю махать этому последователю Бахуса и пытаюсь его остановить, но вижу, что останавливаться он не намерен. В руках у меня была папка. Папка участкового — это отдельная история, чего там только нет — бланки, бумага, чистые протоколы, материалы на исполнения, запросы и куча всего, что спускается с верхов к обычному лейтенанту милиции. То есть в общем получается достаточно увесистый предмет. И вот когда Валерик поравнялся со мной, даже не притормозив, бью этой папкой по его голове. Этот херов байкер даже не моргнул, а вот папку я в руках не удержал, и она, родная, подлетев в воздух и даже на секундучку зависнув, опустилась точнехонько в люльку мотоцикла, а Валерик, даже не обернувшись и не попрощавшись, уехал в засыпающую сельскую даль... Почти вся ночь прошла в обходе местных шалманов в безуспешных поисках, а на следующее утро Валерик трезвый и чисто выбритый пришел ко мне в опорный пункт, вернул папку со словами:
"Вы наверное ее у меня забыли, когда я вас вчера подвозил". * * *
Сын после очередной двойки по литературе был отлучён мамой от компа и отправлен читать "Капитанскую дочку" с последующим пересказом.
Прочитал. Пришёл рассказывать. Поначалу всё нормально.
Доходит до второй главы: "Ехали они по степи. Была метель, дорогу замело, они заблудились. Стали замерзать. Но потом встретили гея... "
Мама
в лёгком шоке: "Кого? "
Сын: "Ну, гея, голубого. Но он был добрым человеком, он им дорогу показал... "
Мама хватается за сердце и за книгу. Всё по Пушкину: герои едут в метель по степи, теряют дорогу, а потом в метели появляется мужик (Пугачёв) и ямщик к нему обращается: "Гей! Добрый человек! Скажи, не знаешь ли, где дорога? "
Говорят, однажды современным первоклашкам предложили на уроке чтения нарисовать иллюстрацию к четверостишию Пушкина:
Бразды пушистые взрывая
Летит кибитка удалая.
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.
Самыми понятными словами четверостишия оказались: "пушистые", "сидит", "летит" и "взрывая". Кибитка была изображена в виде летательного аппарата. Почему? Ну, как же, русским ведь языком сказано – "летит", значит летит. У некоторых детей аппарат этот имел кубическую форму. Видимо из-за созвучия слов "кибитка" и "куб".
И вот летит по небу эдакая кубитка и что делает, правильно – взрывает. Кого? Бразды пушистые. Кто такие "бразды"? Видимо такие пушистые звери. Нечто среднее по внешнему виду между бобрами и дроздами.
А рядом, неподалеку от этого безобразия, сидит некая загадочная личность и спокойно за всем этим геноцидом наблюдает – это ямщик.
Причем, изображен он, сидя на обруче (облучек – обручок, почти совсем одно и то же), в кожухе и балансирует с лопатой в руках. Почему с лопатой? Он же ямщик – ямы копает. Сидит он на обруче, значит, с лопатой, на краю огромной ямы, которую успел уже благополучно выкопать. Спросите, зачем выкопал? Понятно зачем – браздов хоронить!
Медицинские истории ещё..
